Как вы считаете, что на самом деле скрывается под понятием «духовные скрепы»?

Скрывается драма: режим правильно заметил проблему (дефицит взаимопомощи) и предложил свое решение (традиционные институты и ценности), осмысленное, но, скорее всего, недостаточное. "Вылечить" проблему помогла бы низовая горизонтальная солидарность, но она режиму невыгодна, он ее боится и сдерживает.

Итак,"что на самом деле скрывается". Мы что-то видим на поверхности, но подозреваем, что настоящие причины, может быть, скрыты где-то еще.

Сначала “что на поверхности”. Про “духовные скрепы” все знают, что это из речи Путина в декабре 2012 года. Ключевая цитата: "мне больно сегодня об этом говорить, но сказать я об этом обязан. Сегодня российское общество испытывает явный дефицит духовных скреп: милосердия, сочувствия, сострадания друг другу, поддержки и взаимопомощи – дефицит того, что всегда, во все времена исторические делало нас крепче, сильнее, чем мы всегда гордились. Мы должны всецело поддержать институты, которые являются носителями традиционных ценностей, исторически доказали свою способность передавать их из поколения в поколение”.

Там же "на поверхности" - подтверждения, что проблема есть: доверие, готовность помогать другим - всё, что называют "социальным капиталом", в России, по опросам, действительно ниже, чем в странах Западной Европы (см., например: hse.ru).

Теперь “что за этим скрывается”, - прежде всего, за заявленным поворотом к традиционным ценностям ("скрепам" в разговорном смысле). Два самых распространенных - вообще, не только в нашем случае - ответа: (1) на самом деле политик выражает глубинные общественные структуры и процессы; (2) на самом деле политик преследует свои корыстные интересы (личные или классовые). Попробуем сразу обе.

(1) “На самом деле” это социальные процессы большого масштаба. Главный довод “за”: поворот к традиционным ценностям произошел раньше. Можно его наглядно увидеть, например, в исследовании World Values Survey по методике Инглхарта и Вентцеля. В нем по результатам опроса в сотне стран составляется “культурная карта мира", в которой положение каждой страны определяется, в том числе, отношением ее жителей к “секулярным” и “традиционным” ценностям. В исследовании 1996 года Россия была в числе самых секулярных стран, вместе со Скандинавией (Дания, Норвегия), а по данным 2008 года заметно сдвинулась к “традиционному” полюсу, приблизилась к католическим Испании и Италии (См.: worldvaluessurvey.org).

И возможный ответ “почему”. Общество развивается, схематично говоря, по трем направлениям: (а) сплачивает людей, (б) дает людям свободу индивидуальных действий, (в) обновляется, меняет свои правила и условия (классическая схема из “Самоубийства” Дюркгейма). В страну индивидуалистов, которые не хотят ни помогать, ни мешать друг другу, Россия превратилась, парадоксальным образом, за советский период. Быструю смену правил и условий мы пережили в восьмидесятые и девяностые. Отстающим, самым проблемным, отказалось первое измерение: солидарность, общность, сотрудничество. Путин здесь ничего не выдумал: и проблема (дефицит взаимопомощи), и реакция на нее (поворот к традиционным ценностям) действительно существуют.

(2) “На самом деле” Путин хочет сохранить свою власть, а “скрепы” и “ценности” только инструмент. Здесь даже не надо доказывать, что "на самом деле хочет". Все модели “рационального выбора” в политической науке основаны на такой же аксиоме, что политики по определению рациональные эгоистичные существа, которые хотят продлить свои полномочия и получить от них как можно больше благ. Вопрос только в том, почему решением стали “скрепы” и традиции.

Постоянная проблема для правящего политика: добиться, чтобы другие (и элиты, и просто граждане) признавали его власть. Когда признают добровольно, это называется “легитимность”. Вебер, который придумал теорию легитимности, считал, что основанием режима может быть или разум (рациональная легитимность), или привычка (традиционная легитимность), или сильные эмоции (харизматическая легитимность). Путинский режим 2000-х годов был основан, в целом, на рациональной легитимности: власть избрана "по правилам", ставит разумные цели (экономический рост, социальное благополучие), приносит результат (стабильность, рост уровня жизни). Протесты начала 2010-х годов стали “звонком”, что с легитимностью режима все-таки проблемы. И дело здесь не только в Путине: Вебер тоже доказывал, что рациональная легитимность вообще самая неустойчивая, для прочности режима нужна “добавка”, основанная на привычке и/или сильных эмоциях. “Традиционные ценности”, к которым обращается Путин, дают сразу и то, и другое.

(3) Теперь в чем драма. Традиционные институты (религия, авторитет, иерархия) действительно помогают поддерживать солидарность, но только до определенного уровня, которого может оказаться недостаточно. Больше солидарности (доверия, взаимопомощи) создается другими механизмами: добровольным объединением граждан, их совместными действиями или хотя бы просто привычкой быть вместе (вместе играть, отдыхать, обсуждать и т. д.).

К таким горизонтальным связям, к солидарности "снизу", режим, наоборот, относится подозрительно. Видят в них “политику” и “майдан”, ставит препятствия – и, значит, мешает людям решать проблему, которую сам признает. Когда "больно говорить", что взаимопомощи мало, но власть проще сохранить с разобщенными гражданами, перевешивает, в конечном счете, политическая выгода. Нормальная, в плохом смысле, логика Синьора Помидора, который мешает Чипполино и его друзьям объединиться, потому что не в его интересах.

Никаких "духовынх скреп" в природе не существует. Есть понятие "духовность", но его не надо ничем скреплять, Современная российская идеология, которой по консти туции нет, строится на ностальгитческом советстком прошлом - победе в Великой отечественной войне и полёте Гагарина в космос. Других "скреп" нет.