Может ли быть так, что к цветным революциям в настоящее время на самом деле были бы причастны США?

Давайте так: вероятность того, что именно США, как государство, инициировало цветные революции, крайне низкая. Потому что на межгосударственном уровне дестабилизировать устойчивую ситуацию в чужой стране даже США не удастся. Примеры вам в помощь: Сингапур (неоднократно Ли Куан Ю осуждался за не демократичные методы управления), Куба, Венесуэла времен Чавеса, да даже Северная Корея. Если бы цветные революции делались по щелчку пальцев и ни с того, ни с сего, то в этих странах они бы давно произошли.

Стоит отметить одну важную общую черту у вышеперечисленных стран - высокая степень цензуры. Цветные же революции совершались в странах с ростками демократического строя и цензурой ослабленной. Там, где предлог борьбы за демократию можно использовать в борьбе за власть. Т.е. важным условием является наличие сравнительно сильной оппозиции (кстати, стоит заметить, что оппозиция по сути своего определения - это не априорное добро, а просто политическая сила с противоположными для власти целями и взглядами). Оппозиция не должна быть столь же сильна, как и власть, достаточно поддержки 20-25% населения. Это уже хорошая  опора для революционного движения. И тут нам стоит понимать, что 20-25% революционно-настроенного населения не могут возникнуть на пустом месте, если в стране все хорошо. Значит в стране все хуже, чем было до этого. Тут определяющим становится то, существуют ли каналы, которые могут дать альтернативную точку зрения на причины того, почему стало хуже (отмечу, что истинные причины не знает никто, или почти никто. но они и не важны - важнее призма подачи). Так как цензура ослаблена, то такие информационные каналы либо уже есть, либо имеют возможность появится. Так как демократия еще в зачаточном состоянии, то все силы понимают, что действующая власть будет искать в ней лазейки, чтобы удержать правление (таковы свойства власти, увы. опять же без оценки хорошая это власть или плохая, вести она себя будет именно так). Т.е. веры в сменяемость нет, а значит в борьбе за власть (с какими бы целями и под какими бы лозунгами это не делалось) на авансцену выходит идея о революции. Для лидеров оппозиции она не эмоциональная, а практичная, как и позиция Навального по муниципальным выборам: то, что ведет меня к власти - хорошо, то, что не ведет - плохо или нейтрально. В этот момент в нашем представлении под названием "политика" обычно в истории и появлялись другие страны, которые умеют также практично смотреть на вещи. Есть претендент на власть; есть страна, в которой можно попробовать реализовать свои экономические или стратегические цели; есть проблема потребителей (недовольной части населения), решение которой можно предложить; есть низкие барьеры входа на рынок (та самая слабая цензура с дешевыми каналами "рекламы"); есть понимание потенциальной прибыльности затеи (прямой или косвенной). На основании этих данных принимается решение: воспользоваться ли ситуацией и получить ли дополнительное влияние (назовем его "политическая доля рынка") или же нет. В случае с цветными революциями решения, скорее всего, были приняты положительные. Как собственно, и решение России войти в проект ДНР/ЛНР, проект Сирия, проект Афганистан в 80-х и т.д.
И дело тут в том, что положительное решение не значит полный контроль США над ходом цветных революций, а лишь инвестиции в том или ином объеме в чей-то проект за какую-то долю власти. Да, как часто это бывает, крупные и опытные инвесторы затем умело размывают долю в проекте идейных вдохновителей, но этому тоже можно противостоять.

Другими словами, цветная революция сама по себе не плохо и не хорошо, как и вмешательство США не направлено сугубо навредить. Есть интересы сторон, тривиальные, старые как мир и весьма не романтичные (хоть интерес оппозиции вполне может быть в том, чтобы сделать страну лучше), а во что это все выльется, зависит от первоначальных целей и способов их реализации. В Грузии, например, Саакашвили вспоминают с любовью и благодарностью, а в Украине пока ничего хорошего.

P.S. А еще удачливые революционеры, осознавшие главную уязвимость власти при слабых институтах в неполной цензуре, сразу же ее врубают. Потому что что? Правильно, власть важнее благих намерений для человека ею обладающего, таково свойство власти.