Журналист — криминалист-антрополог с вкраплениями социолога.
Всё, что должно его волновать в фигуре преступника, так это мотивация человека. Как так получилось, что тот стал насильником? В чём причины этой психопатологии? Социальный ли фактор — когда моральным уродом человек стал под воздействием внешних обстоятельств? Исключительно индивидуальный (психопатология бывает врождённой)?
Журналист не должен занимать здесь ничью сторону — ни обвинения, ни защиты.
Журналист работает с беспристрастными, нелицеприятными фактами и обязан их добыть.
Факты здесь — биография преступника и реконструкция его социализации, чтобы установить мотивацию. Человек родился чудовищем изначально или же его поломала жизнь?
Чтобы аудитория увидела больные точки в обществе и массовой культуре.
...И немножко побуду адвокатом дьявола, в прямом смысле — конкретно в случае скопинского маньяка (заметьте, я специально не упоминаю его имени) немаловажен социальный фактор, а именно психотравмы из-за мужской гендерной социализации и неудач в личной жизни.
Подчёркиваю, что это абсолютно не оправдывает упыря. Я читал книжку Екатерины Мартыновой “Исповедь узницы подземелья”, там местами холод по коже. И за тот ад, что произошёл с двумя школьницами, должно было быть пожизненное заключение. Вот самые мягкие слова, которые могу подобрать.
Тем не менее.
Ведь дело не в том, что вор должен сидеть в тюрьме. Дело в том, чтобы человек не стал вором. Надо не столько наказывать за преступления, сколько предотвращать их.
Задача общества — перевоспитывать априори, до того как совершено преступление. А не клеймить постфактум, после того как трагедия случилась.
Журналист — слуга общества и такой же гражданин.
Подчеркну снова, что в истории скопинского маньяка конкретно его фигура имеет третьесортное значение. Важна его судьба до момента преступления и только. А потом уже включаются воспоминания потерпевших и следователей. Вплоть до вопроса о справедливости уголовного срока в 16 лет за тот букет преступлений (похищение двух человек, продолжительное удержание их в плену, неоднократное сексуальное насилие над ними).
Ксения Собчак же по сути вывернула историю наизнанку, нарушив к тому же мыслимые и немыслимые нормы журналистской этики. Бравируя в соцсетях, что она якобы исследует зло, однако не сделав ничего с точки зрения гражданского и профессионального долга, описанного мной выше.
Было бы справедливо, если бы Собчак пришлось извиниться публично, снять выпуск-дополнение в нормальном ключе и выступить в защиту переживших сексуальное насилие.
Потому что насильники и маньяки совершают самые гнусные преступления — против личности, против других. Потому что отечественное общество местами дико консервативно в том плане, что те, кто пережил сексуальное насилие, потом нередко подвергаются травле и остракизму, когда публично рассказывают об испытанном ужасе или даже пытаются найти возмездие.
Журналисту нужно помнить про социальный контекст своих материалов, а не цинично гнаться за чёртовыми кликами-просмтрами, хайпуя на чужом горе.
Очень хороший ответ, раскрывающий вопрос наверное лучше всего!