В любой “формуле” успеха обязательно фигурирует такая расплывчатая штука, как талант, хотя успех это не всегда и не только про талант. Фильмы братьев Коэн - это, конечно, и юмор, и увлекательные сюжеты, и ансамбль отличных актеров, но, видимо, не только это: даже по сценариям братьев и с хорошими артистами некоторые режиссеры умудряются снимать кино не слишком удачное. Значит, есть что-то более специфическое. У меня такие наблюдения:
Персонажи коэновских фильмов - это те, кого в отечественной литературной традиции принято называть “маленькими людьми”: бездельники, вроде Лебовски, обыватели, решившиеся на преступление, как герой “Фарго”, шестеренки большого студийного механизма, как Бартон Финк из одноименной картины или персонажи “Да здравствует Цезарь!”. Льюин Дэвис - тоже из них. К своим персонажам братья-режиссеры справедливо безжалостны, хоть и любят их странною любовью. Один из двигателей их историй - это изменчивость моды и времени, капризная судьба, а она к человеческим волнениям, как известно, равнодушна. С такими персонажами по очевидным причинам проще себя соотносить. Когда они говорят готовыми крылатыми выражениями - это еще и приятно.
Интерес режиссеров к литературе, возможно, дополнительный бонус (например, для российского, как правило, литературоцентричного зрителя). “Большой Лебовски” - это очень вольная экранизация романа “Глубокий сон” Чэндлера, “О где же ты, брат?” - хитроумный парафраз “Одиссеи”, фильм “Внутри Льюина Дэвиса” родился из мемуаров Дэйва ван Ронка, “Железная хватка” - тоже по мотивам (одноименного) романа, etc. То есть Коэнов можно любить ушами (см. диалоги), а построение сюжетов у них зачастую книжное.
С другой стороны Коэны поработали со всеми основными “американскими” жанрами и стилями. Под руку им попадались, например:
нуар (“Глубокий сон”, послуживший основой для “Лебовски”, - это “круто сваренный роман”, печатный предок нуара; “Человек, которого не было” - собственноручно написанный нуар);
вестерн (“Железная хватка” - вольный, издевательский ремейк “Настоящего мужества”);
гангстерская криминальная драма (“Перекресток Миллера”);
роад-муви (“О где же ты, брат?”).
Это не то чтобы причина успеха, но популярность каждого жанра в своё время красноречиво говорит о чаяниях зрителя того времени. С годами эти социальные запросы лишь видоизменяется, и Коэны, умеющие популярные некогда жанры и стили пересобирать, видимо, очень вовремя это делают или, по крайней мере, делали, подкупая индивидуальной интонацией.
(Еще есть версия, что первое время их принимали за идейных соратников Тарантино, что также могло поспособствовать популярности Коэнов.)