(1)Когда человек сознательно или интуитивно выбирает себе в жизни какую-то Цель, жизненную задачу, он вместе с тем невольно дает себе оценку. (2)По тому, ради чего человек живет, можно судить и о его самооценке – низкой или высокой.
(3)Если человек ставит перед собой задачу приобрести все элементарные материальные блага, он и оценивает себя на уровне этих материальных благ: как владельца машины последней марки, как хозяина роскошной дачи, как часть своего мебельного гарнитура...
(4)Если человек живет, чтобы приносить людям добро, облегчать их страдания при болезнях, давать людям радость, то он оценивает себя на уровне этой своей человечности. (5)Он ставит себе цель, достойную человека.
(6)Только жизненно необходимая цель позволяет человеку прожить свою жизнь с достоинством и получить настоящую радость. (7)Да, радость! (8)Подумайте: если человек ставит себе задачей увеличивать в жизни добро, приносить людям счастье, какие неудачи могут его постигнуть?
(9)Не тому помочь, кому следовало бы? (10)Но много ли людей не нуждаются в помощи? (11)Если ты врач, то, может быть, поставил больному неправильный диагноз? (12)Такое бывает у самых лучших врачей. (13)Но в сумме ты все-таки помог больше, чем не помог. (14)От ошибок никто не застрахован. (15)Но самая главная ошибка, ошибка роковая – неправильно выбранная главная задача в жизни. (16)Не повысили в должности – огорчение. (17)Не успел купить марку для своей коллекции – огорчение. (18)У кого-то лучшая, чем у тебя, мебель или лучшая машина – опять огорчение, и еще какое!
(19)Ставя себе задачей карьеру или приобретательство, человек испытывает в сумме гораздо больше огорчений, чем радостей, и рискует потерять все. (20)А что может потерять человек, который радовался каждому своему доброму делу? (21)Важно только, чтобы добро, которое человек делает, было бы его внутренней потребностью, шло от умного сердца, а не только от головы, не было бы одним только «принципом».
(22)Поэтому главной жизненной задачей должна быть обязательно задача шире, чем просто личностная, она не должна быть замкнута только на собственных удачах и неудачах. (23)Она должна диктоваться добротой к людям, любовью к семье, к своему городу, к своему народу, стране, ко всей вселенной.
(24)Означает ли это, что человек должен жить как аскет, не заботиться о себе, ничего не приобретать и не радоваться простому повышению в должности? (25)Отнюдь нет! (26)Человек, который совсем не думает о себе, – явление ненормальное и мне лично неприятное: в этом есть какой-то надлом, какое-то показное преувеличение в себе своей доброты, бескорыстия, значительности, в этом есть какое-то своеобразное презрение к остальным людям, стремление выделиться.
(27)Поэтому я говорю лишь о главной жизненной задаче. (28)А эту главную жизненную задачу не надо подчеркивать в глазах остальных людей. (29)И одеваться надо хорошо (это уважение к окружающим), но не обязательно «лучше других». (30)И библиотеку себе надо составлять, но не обязательно большую, чем у соседа. (31)И машину хорошо приобрести для себя и семьи – это удобно. (32)Только не надо превращать второстепенное в первостепенное и не надо, чтобы главная цель жизни изнуряла тебя там, где это не нужно. (33)Когда это понадобится – другое дело. (34)Там посмотрим, кто и к чему способен.
(По Д. Лихачёву *)
* Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906—1999) — советский и российский филолог, культуролог, искусствовед, академик РАН.
(1)Лувр отапливался калориферами. (2)Из врезанных в пол красивых медных решёток дует горячий ветер. (3)Он чуть попахивает пылью. (4)Если прийти в Лувр пораньше, тотчас после открытия, то вы увидите, как то тут, то там на этих решётках неподвижно стоят люди, главным образом старики и старухи.
(5)Это греются нищие. (6)Величавые и зоркие луврские сторожа их не трогают. (7)Они делают вид, что просто не замечают этих людей, хотя, например, закутанный в рваный серый плед старик-нищий, похожий на Дон Кихота, застывший перед картинами Делакруа, не может не броситься в глаза. (8)Посетители тоже как будто ничего не видят. (9)Они только стараются поскорее пройти мимо безмолвных и неподвижных нищих.
(10)Особенно мне запомнилась маленькая старушка с дрожащим испитым лицом, в давно потерявшей чёрный цвет, порыжевшей от времени, лоснящейся тальме. (11)Такие тальмы носила ещё моя бабушка, несмотря на вежливые насмешки всех её дочерей — моих тётушек. (12)Даже в те далекие времена они вышли из моды.
(13)Луврская старушка виновато улыбалась и время от времени начинала озабоченно рыться в потертой сумочке, хотя было совершенно ясно, что в ней нет ничего, кроме старого рваного платочка.
(14)Старушка вытирала этим платочком слезящиеся глаза. (15)В них было столько стыдливого горя, что, должно быть, у многих посетителей Лувра сжималось сердце.
(16)Ноги у старушки заметно дрожали, но она боялась сойти с калориферной решётки, чтобы её тотчас же не занял другой.
(17)Пожилая художница стояла невдалеке за мольбертом и писала копию с картины Боттичелли. (18)Художница решительно подошла к стене, где стояли стулья с бархатными сиденьями, перенесла один тяжёлый стул к калориферу и строго сказала старушке:
(19) — Садитесь!
(20) — Мерси, мадам, — пробормотала старушка, неуверенно села и вдруг низко нагнулась — так низко, что издали казалось, будто она касается своих колен.
(21)Художница вернулась к своему мольберту. (22)Служитель пристально следил за этой сценой, но не двинулся с места.
(23)Болезненная красивая женщина с мальчиком лет восьми шла впереди меня. (24)Она наклонилась к мальчику и что-то ему сказала. (25)Мальчик подбежал к художнице, поклонился ей в спину, шаркнул ногой и звонко сказал:
(26) — Мерси, мадам!
(27)Художница, не оборачиваясь, кивнула. (28)Мальчик бросился к матери и прижался к её руке. (29)Глаза у него сияли так, будто он совершил геройский поступок. (30)Очевидно, это было действительно так. (31)Он совершил маленький великодушный поступок и, должно быть, пережил то состояние, когда мы со вздохом говорим, что «гора свалилась с плеч...»
(По К. Паустовскому*)
* Константин Георгиевич Паустовский (1892—1968) — русский советский писатель, классик русской литературы, член Союза писателей СССР.
(1)Почему-то романтическими считаются такие профессии, как лётчик, космонавт, моряк дальнего плавания, геолог … (2)А мне кажется, что самая большая романтика — в повседневном труде учёного. (3)Ведь учёный — это тот человек, которому общество, человечество поручает узнавать новое об окружающем мире и о нас самих, то есть совершать открытия. (4)И как же счастлив человек, который всю жизнь, каждый день делает открытия!
(5)А кто не мечтал сделать какое-нибудь великое открытие или изобрести нечто необходимое людям? (6)Пусть это открытие касается, казалось бы, совсем незначительных вещей, например истории одного слова и даже одного звука. (7)Такое открытие совсем не обязательно сделает его автора знаменитым, если не считать узкого круга учёных, которые занимаются теми же проблемами. (8)Один мой знакомый, работавший в издательстве «Наука», любил говорить учёным: «Вашу книгу ждут во всём мире...». (9)3десь он делал паузу, а затем прибавлял: «...одиннадцать человек». (10)Но всё равно это — открытия.
(11)Правда, далеко не всегда научные открытия правильно оцениваются современниками. (12)В этом смысле показательна история одного ныне знаменитого языковеда.
(13)Во второй половине XIX века во Франции работал молодой швейцарский учёный по имени Фердинанд де Соссюр. (14)Ему было двадцать лет, когда он написал небольшую книгу о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках. (15)Когда-то существовал язык, из которого развились в дальнейшем и русский, и немецкий, и латынь, и греческий, и армянский, и языки Ирана, Пакистана и Северной Индии. (16)Так вот, юный де Соссюр, сопоставляя слова разных языков, «вычислил», что в общеиндоевропейском языке были два звука, которые не сохранились ни в одном из известных нам индоевропейских языков. (17)Большинство учёных если и прочитали книжку де Соссюра, то сочли её чепухой. (18)Только столь же юный польский языковед Николай Крушевский, заброшенный судьбой в далёкую Казань, и ещё два специалиста согласились с выводами де Соссюра. (19)А самые знаменитые тогдашние учёные назвали первый труд Фердинанда «незрелым», «в корне ошибочным», «по существу несостоятельным» ...
(20)Прошло почти пятьдесят лет. (21)Де Соссюр достиг преклонного возраста и умер малоизвестным. (22)Незадолго до смерти он трижды прочитал в Женевском университете, где был профессором, курс общего языкознания. (23)В первый год к нему пришло всего шесть слушателей, в последний — целых двенадцать! (24)Как можно видеть, студенты на лекции де Соссюра, мягко говоря, не особенно стремились попасть.
(25)А дальше начались поистине сказочные события. (26)Два близких и любимых ученика Соссюра, кстати, ставшие очень известными учёными, в память о своём учителе решили издать его лекции, собрав записи студентов и самого профессора и восстановив на их основе текст курса. (27)«Курс общей лингвистики» вышел в свет в 1916 году и мгновенно сделал имя де Соссюра знаменитым среди языковедов всего мира. (28)И примерно в то же время были впервые расшифрованы надписи на одном из древнейших индоевропейских языков — хеттском. (29)Молодой в те годы польский языковед Ежи Курилович стал всесторонне анализировать звуки этого языка. (30)И можно представить себе его удивление и восхищение, когда он обнаружил среди них оба звука, «вычисленных» за полвека до этого де Соссюром!
(31)Оказывается, уже в юности де Соссюр исследовал языки по своей системе, которую изложил ученикам только в самые последние годы жизни. (32)Только тогда и стало ясно, что «незрелое» рассуждение юного швейцарца было на самом деле великим открытием.
(По А.А. Леонтьеву *)
* Алексей Алексеевич Леонтьев (1936—2004) — известный лингвист, психолог, психолингвист, автор учебников и многочисленных публикаций.