№ 41

- 664

комъ духовной смерти. Въ этомъ смыслѣ и Слово Божіе поучаетъ: "есть стыдъ во спасеніе, и есть стыдъ-въ поги-

бель". Нужны ли примѣры? Одинъ изъ нихъ ярко начертанъ въ Евангеліи въ живомъ образѣ: Иродъ даетъ клятву плясавицѣ исполнить всякое ея желаніе, и отдаетъ ей голову Іоанна Крестителя, осуждая на смерть праведника, вопреки совѣсти и сердечной жалости. Было бы, однако, не удивительно, если бы такія явленія наблюдались среди людей отдавшихъ себя въ плѣнъ грѣху и страстямъ,-среди людей, у которыхъ все доброе или подавлено, или искажено. Но вотъ, мы видимъ, среди душъ святыхъ и даже особо избранныхъ дѣйствуетъ тотъ же ложный стыдъ: такъ соблазнительно и сильно это искушеніе. Въ какомъ то непонятномъ самозабвеніи, несмотря на прямое предсказаніе Спасителя, пос-

лѣ горячихъ заявленій о вѣрности Господу, апостолъ Петръ троекратно отрекается отъ Него, устыдившись признать себя Его ученикомъ то передъ служанкой, то передъ праздными разпросами воиновъ: начатъ ротитися и клятися, яко не знаю человѣка... Исшедъ вонъ, онъ плакася горько; горькими слезами покаянной скорби онъ загладилъ отреченіе, бывшее мимолетнымъ порывомъ человѣческой слабости. И все-таки, впослѣдствіи, и послѣ новаго его призванія Воскресшимъ Господомъ, предъ нимъ опять явилось то же искушеніе ложнаго стыда, но въ болѣе тонкихъ, въ болѣе скрытыхъ, а потому и въ болѣе опасныхъ его проявленіяхъ. Предстояло въ Антіохіи, среди христіанъ, впервые назвавшихся этимъ именемъ и образовавшихъ Церковь изъ язычниковъ, засвидѣтельствовать о томъ, что христіанство безповоротно порвало съ еврействомъ и съ его племенными особенностями, что Ветхій Завѣтъ, съ его обрядовой и національно-еврейской стороны, конченъ и уже не нуженъ, какъ свѣча среди яркаго дня,-что для того, чтобы быть христіаниномъ, не нужно сначала и непремѣнно сдѣлаться евреемъ. Противъ такого духовнаго и всемірнаго значенія христіанства возставали съ такою силою, съ такимъ нездоровымъ рвеніемъ, съ такими угрозами разрыва и преслѣдованій, что апостолъ Петръ сталъ молчать и скрываться и, по началу, какъ бы уступалъ