№ 20

- 623 -

псаломъ»покаянный". Мы говоримъ: "знаемъ мы, что псаломъ покаянный; но онъ вовсе не для этого, чтобы очищаться отъ пароходной скверны, да и что за грѣхъ ѣздить на бѣсовской хитрости; еслибы поймать самого бѣса, мы на немъ бы прокатились, какъ Іоаннъ Новгородскій". Старики не могли ничего сказать на это. Потомъ мы замѣтили, что у насъ нѣтъ обычая читать псаломъ 50-й "за прощеніе." На это старики сказали: въ прощеніи говорится: "прости мя отче святый, а гдѣ у насъ отцы-то святые"? Мы подумали: вѣдь правда это; однако сдѣлали по своему и прочитали прощеніе; потомъ стали молиться вмѣстѣ съ ними. Попраздновали денька три. Мы получили по сту рублей серебромъ. Потомъ отправились на ихнемъ пароходѣ и на готовомъ содержаніи. Распростившись съ товарищемъ, я пріѣхалъ домой въ деревню. Настала зима, выпалъ снѣгъ, дороги стали хорошими. Я поѣхалъ одинъ въ Черноисточенскій заводъ. Здѣсь меня пригласили служить. Я вернулся за семьей и привезъ всѣхъ. Остановился я здѣсь и сталъ жить спокойно. Наставникомъ былъ Самойло Исаичъ Булыгинъ, старикъ малограмотный. При крещеніи младенцевъ молитвы очистительной послѣ родовъ онъ не признавалъ. Я сталъ говорить ему, что, если корова отелится, и то черезъ 12 дней подкуриваютъ богородской травой и послѣ этого уже пьютъ молоко. Женщинѣ роженицѣ Самойло давалъ молитву такъ. Приходятъ подъ окно и творятъ молитву Іисусову; онъ отвѣчаетъ: "аминь, что нужно?" - "Да родился младенецъ-дѣвушка, молитву надо". Онъ потребуетъ святцы, найдетъ число и скажетъ: "назовите Анной, Богъ благословитъ". Вотъ и вся молитва. Я убѣдилъ его, и онъ сталъ ходить въ домъ, въ которомъ роженица; покадитъ, потомъ прочитаетъ большой началъ. Крестилъ онъ безъ воспріемниковъ, и при крещеніи у него присутствуетъ одна бабушка, отрицанія не говоритъ. Прочитавши большой началъ и погрузивъ младенца трижды, онъ говорилъ "Достойно", "Трисвятое" и «отпустъ". Я говорю: "Самойло Исаичъ, вѣдь неладно такое крещеніе"! - "Какъ неладно"? - "Да почему нѣтъ воспріемниковъ и отъ сатаны не отрекаетесь"? - Самойло говоритъ: - "до меня крестилъ Титъ Мартемьяновичъ 12 лѣтъ, да я уже 10 лѣтъ, и никто