1992 приложение Советский спорт плюс 8 №13

- Да их было немало… Ну. например, случай с австрийским спортсменом. Он решил a как же иначе? - похвастаться только что завоеванной бронзовой медалью перед друзьями в гостинице, уронил ее, та -бац о мраморный пол, хрустальная сердцевина медали - вдребезги. Парнишка 8 буквальном смысле расплакался…

Эта история дошла до меня. и я велел привести австрийца ко мне в контору, в КОЖО. Заходит: голову повесил, на глазах слезы. «Как ты ее разбил?». «Она выскользнула из рук…». Тогда я подошел к стенду, где были выставлены - для высоких гостей - образцы олимпийских наград Альбервиля, со-

рвал с него бронзовую медаль и отдал бедолаге: «Держи крепче, больше дубликатов просто не существует». Вы бы видели, какой радостной мальчишеской улыбкой тот расцвел… Его звали Крайнер, он из лыжных двоеборцев.

- Когда гасили Олимпийский

огонь, вам было больно?

- Я внутренне был подготовлен к тому, что это неизбежно случится, и потому почти не заметил этой церемонии. Сидел рядом с королевой Норвегии, мы мило болтали… Гораздо ярче запомнилось, когда спускался флаг - такой красивый, снежно-белый на фоне фиолетовой ночи, Это была удачная идея. А уникальный, невиданный по красоте фейерверк? Мне, правда, уже на следующий день пришлось объясняться, как это мы решились запустить ракеты прямо над головами зрителей.

- Чем вы были заняты на следующий день после закрытия Игр, в понедельник?

- В 10 утра я был уже в конторе, народу там было немного. С 13 до 13.10 выступил для «Франс-Интер». Затем обед с Самаранчем и членами КОЖА, награждение их медалями. Потом мы с Мишелем Барнье, вторым президентом Оргкомитета, проводили Самаранча до его вертолета, и я вернулся домой, в Валь д'Изер.

- А во вторник? - Возил к врачам в Марсель отца на осмотр и анализы. На своем вертолете, но при этом взял платного пилота: не решился вести машину над такой сложной зоной, как Марсель, когда в голове не навигационные карты, а всего лишь… пять колец. Понадобилась еще неделя, чтобы несколько прийти в себя после Игр.

-Значит, сейчас вы уже можете сформулировать, что в процессе Игр дало вам наибольшее удовлетворение?

- Не знаю… Я ведь не коллекционировал, не складывал стопкой свои чувства. Помню, первое, чем я был страшно доволен - так это тем, что… ошибся. Ошибся в своем представлении о том, сколько и чем я буду занят на Играх, Планировал дневать и ночевать на спортизных объектах, но практика первых же соревновательных дней показала, что это совсем не нужно, и я с большим удо-

«СОВЕТСКИЙ СПОРТ»

Я УМЕЛ ПОКОРЯТЬ ГОРЫ. НО ДЕЛАТЬ ЭТО КАЖДЫЙ ДЕНЬ?…

По прошествии месяца со дня закрытия Игр командор Килли - в конце февраля Президент Франции Франсуа Миттеран поздравил офицера Ордена Почетного Легиона Жана-Клода Килли с присвоением ему одного из высших званий ордена - решил раскрыть карты и рассказать, чем были для него эти две олимпийские недели, что не увидели гости Альбервиля за красочными кулисами Игр…

Запомнился ли вам какой- вольствием «прятался» у себя

либо забавный эпизод, связанный с Играми, но оставшийся в конторе. - И все же - почему? Вы сокрытым от зрителей?

в рабочем кабинете, откуда мне нужно было лишь двор пересечь, чтобы встретиться с префектом или спуститься в командный пункт Олимпиады, работавший 24 часа в сутки. Именно там хранилось Олимпийское пламя в шахтерской лампе (на всякий случай), именно там был «центр власти» над Играми, и там было мое место. -Признайтесь, вы не опа-

Командор Килли

раскрывает карты

уже «перекушали» зимних видов спорта?

- Я был на семи Олимпийских играх. Дважды - как непосредственный участник, затем - в качестве представителя теле- и радиокомпании, работал техникума А в Альбервиле впервые в жизни у меня была возможность и власть влиять на ход самих Олимпийских игр. Много времени я проводил со спортивным директором КОЖО Реми Шарлатаном самым главным человеком на протяжении двух недель,- поскольку именно он отвечал за регламент олимпийских соревнований. И я быстро открыл для себя, что самое большое удовольствие получаю, самые острые моменты переживаю тогда; когда запираюсь в своем кабинете один на один со включенным «ящиком». Почему? Да просто потому, что, посещая места проведения соревнований, я мог бы оценить организацию и уровень каких-то состязаний конкретно. Этим я занимаюсь уже 43 года из моих 49, знаю спортивную сторону вопроса наизусть. А вот охватить, оценить Игры во всем их масштабе такая метода не позволяет, в чем я скоро и убедился. И только на экране дурацкого «ящика», даже с выключенным звуком, Игры, как ни странно, становились для меня чем-то материальным, поскольку за каждой картинкой я видел проблему, которую нам или уже пришлось, или предстояло решить.

- Но благодаря тому же телевидению мы увидели Килли - и, кстати, чрезвычайно возбужденного - на состязаниях по санному спорту…

- Это - исключение. Я просто не заметил корреспондента с камерой, когда он подкрался ко мне на расстояние полтора метра. А так во время Игр на экранах я почти не «светился». Редкие исключения - это эпизод, о котором вы упомянули, затем - присутствие в качестве зрителя на шорт-треке и на выступлении Дюшенэ, поскольку я им это обещал.

- Откуда такая скромность? - Для руководителя сидеть в первом ряду на трибуне для больших начальников это значит работать только на представительство, на телевидение. А я получал гораздо более острое ощущение своей значимости на этих Играх, оставаясь

сались возможного краха всаго вашего предприятия?

Никогда! Были опасения, что какая-то из систем может подвести. Напримеp. пробки на автодорогах. Но и эти опасения были практически сняты, когда в наше распоряжение предоставили мощные армейские «Кугары», которые играючи доставляют вас на высоту 2800 метров… Да и какой крах мог случиться, когда на завершающем этапе подготовки Игр на них работало более 20,000 человек, вы представляете? Десять лет назад мы начинали с Барнье вдвоем, а накануне открытия Игр к КОЖЕ присоединились 8000 добровольцев, 8000 полицейских, военных и жандармов. 5000 человек участвовали в церемонии открытия, по 400 от каждого из 13 центров, где проводились соревнования…

-Интересно, многих добровольных помощников вы «потеряли» по дороге?

- Я почему-то думал, что таких окажется не менее 10 процентов. На деле же выбыли из игры лишь 30 человек из 8180… Конечно же, не все добровольцы встретили то обращение и благодарность, на которые первоначально рассчитывали, в суматохе Игр это было просто невозможно. Однако мы их предупреждали с самого начала: ребята, будет нелегко, но без вас Игры вообще не состо-

ятся.

- Судя по всему, обеспечение успеха Игр началось задолго до официального их открытия?

Да, на Елисейских полях 14 декабря. И даже еще раньше - в Греции, откуда «Конкорд» с Олимпийским огнем вылетел точно в 13.10, как и намечалось. Потому что вы не можете считать себя великой нацией, способной на организацию мероприятий всемирного масштаба, если ваш самолет, поезд или корабль идет не по расписанию. Если бы «Конкорд» взлетел в 13.11 было бы уже не то…

А когда я думаю о 14 декабря в Париже! Ведь понадобилось 10 дней переговоров на высшем уровне, чтобы мэр города Жак Ширак разрешил нам съемки с вертолетов, чтобы он дал команду перекрыть Елисейские поля для автотранспорта. Сотни тысяч зри-

телей в десятки рядов! Если бы я не поддерживал президента МОК Самаранча под голову и буквально не выталкивал его на поверхность, он просто утонул бы в толпе. И несмотря на все это столпотворение, Олимпийский огонь прибыл к месту свидания с Президентом Франции в срок, минута в минуту:

- Вы несколько раз уже упоминали Самаранча. А как он

чувствовал себя в Альбервиле? - Самаранч, судя по его словам, был потрясен… Он очень чувствителен к любой демонстрации мощи олимпизма как движения и очень переживает когда что-либо не так. На церемонии открытия, когда взвился флаг и зазвучал Олимпийский гимн, я специально наблюдал за ним. Ну прямо как ребенок в кондитерской лавке!

Сейчас уже начинают поговаривать, что провести Белую Олимпиаду-92 вам особого труда не составило…

Ха-ха! Особенно если учесть, что соревнования проводились на 13 спортивных объектах, разделенных десятками «горных» километров…

Эти Игры останутся самы-

ми трудными из всех, которые когда-либо проводились. Никто не сможет убедить меня в обратном, я сам их пережил. 10 спортивных центров было в Лос-Анджелесе, но связанных автомагистралью и «обеспеченных» лучшими в мире метеоусловиями. Мы же рисковали и с погодой, и с телекоммуникациями. Ведь только через спутник можно было «вытащить наверх» теле картинки из семи долин, разделенных горными массивами. Да еще случилось так, что уже на церемонии открытия кто-то или что-то повредило основной телекабель, и на несколько секунд экраны погасли… Мужики за пультом нажали пару кнопок, и связь тут же была восстановлена по воздуху.

- Но не все было так идиллично в Альбервиле. Многие, например, критикуют вас за то, что был избран Мишель Платини в качестве «поджигателя» Олимпийского огня…

-Пусть критикуют, но я уверен, что сделал правильный выбор. Видите ли, зимние виды спорта развиты обычно в странах, где холодно и которые богаты. В нормальном обществе это как-то взаимосвязано. Но вот в «Московских новостях» я считаю: "Церемония открытия была великолепной. Присутствовал даже Платини». Как видите, это уже несколько иной взгляд на одно и тоже событие, Кроме того, когда Килли посещает Южную Америку, он, как правило, теряется в толпе. А перед Платини выстилают ковровую дорожку от трапа самолета до лимузина. Если мы стремимся к широкой популяризации зимних видов спорта, надо учитывать и это…

- А как сам Платини отнес-

ся к вашей идее?

- Это - анекдот. Я специально вылетел в Париж и уговаривал его три часа. «Нет, это невозможно, ты хочешь меня убить» и т. п. Уже здесь, в -Альбервиле, он пытался меня отговорить: «А что будет, если я не смогу пробежать километр и захромаю к чаше с огнем пешком?». За те три часа, что Мишель ждал Олимпийский огонь, он выкурил - я считал - 25 сигарет. Кошмарный ужас!

Но, слава Богу, все завершилось благополучно. Да и

N 13 март 1992 г.

из-за чего, собственно говоря, сыр-бор? Ведь не Платини зажег огонь в чаше. Он был замыкающим в эстафете, 5500-м факельщиком, а зажег огонь мальчишка из Валлуара!

Критика по поводу Платини - это еще куда ни шло. А вот самые оскорбительные звонки и писульки я получаю из-за Сурии Бонали - почему, мол, клятву от имени спортсменов произносила негритянка? Когда раздался первый звонок такого рода, я почувствовал себя в состоянии грогги. В нокауте! Неужели кому-то еще надо объяснять, что Игры, пусть и зимние, принадлежат не группе умеющих бегать на лыжах и коньках белокурых молодых людей от 20 до 22 лет, а всему

миру!

- А как с бюджетом Игр? - Да, из бюджета мы несколько вышли, Я об этом, конечно, сожалею, хотя 3-4 процента - не Бог весть какие деньги, учитывая, что Савойя получила новую автомагистраль и скоростную железную дорогу. И потом окончательный баланс еще не подбит, у нас есть и кое-какие резервы.

-Билетная программа?…

-В ее реализации как раз - один из резервов. В своих прогнозах мы рассчитывали на продажу 800 000 билетов на соревнования и при этом думали, что подняли планку слишком высоко. На самом же деле было продано около миллиона билетов, поскольку многие зрители хотели присутствовать не только на официальных выступлениях олимпийцев, но и на тренировках.

-Ну, а какую оценку вы можете дать вашему сотрудничеству с Мишелем Барнье?

Ведь все же десять лет рядом… У нас были свои «американские горки», но в конечном итоге я могу сказать, что мы составили рентабельную ассоциацию. Трудно было вначале, когда нас заботили соображения чисто иерархического порядка. Я при этом делал упор на спортивную сторону Игр, поскольку лишь она меня интересовала, а Мишель ставил перед собой иные цели, пошире и поперспективнее. Потом Самаранч ему сказал: «Когда говорят об Олимпийских играх, не говорят «я»! Мишель понял и стал после этого великолепным партнером.

- Что вы считаете самой большой удачей в подготовке и проведении Белой Олимпиады-92 лично для себя?

- По-моему, не так просто вывести однозначное резюме… Для меня лично, которого долгое время считали большим спортсменом, но не более того, организация этих Игр подарила прежде всего удовлетворение интеллектуального порядка. Они же меня научили примерять в душе моменты высшего удовольствия и глубокого стресса, когда что-то не получается. И переживать эти моменты вместе, поскольку каждый день моей работы в КОЖЕ я воспринимал, как если бы этот день был последним в моей жизни. Я пережил эти Игры, не говоря никому ни слова о своих чувствах, однако - это тоже о чем-то говорит - заказывая себе суп прямо в кабинет, стирая, наконец, свои носки, поскольку не бывал дома по три недели. Игры стали моей единственной страстью, все остальное отошло на задний план. Специально к открытию Игр я заказал новый костюм в Париже, но на примерку вырваться не смог, и когда в начале февраля портной позвонил -- что, мол, делать с костюмом, - я ему ответил, что буду носить его, судя по всему, уже после Игр…

Сейчас я просто отдыхаю. Я способен перевернуть горы, но не надо требовать, чтобы я делал это каждый день.

Ю. ДЕДОВ.