К счастью (или к сожалению) язык является самостоятельно существующей системой, реформировать которую, пожалуй, невозможно: та сторона языка, которую мы наблюдаем (а наблюдаем мы всегда некоторые проекции языковой системы — речь: устную и письменную), воспроизводится нами, и, пожалуй, единственное, что мы можем реформировать — это наше отношение к нашим же договорам о культуре этой речи.
Слово колибри в языковой системе (как и пресловутый кофе) того грамматического рода, который актуален для языковой системы в настоящий момент, а не среднего или мужского, потому что так в словаре написали: ученые-лексикографы лишь стараются законсервировать некоторую нормальность, характерную для какого-то периода времени.
Надо отметить, что значительную часть своего существования норма была очень ненаучной по природе своей, интроспективной: так, составители нормативных словарей и справочников ориентировались не на то, как говорит большинство носителей, а на некоторые элитарные предпочтения.
Только с появлением таких инструментов как лингвистические корпуса исследователи получили полное право делать статистически значимые выводы о том, как говорит или не говорит большинство носителей. Там, тем не менее, тоже проблема: хороших репрезентативных корпусов для устной русской речи, пожалуй, нет. Интернет-корпус тоже не пользуется популярностью у лингвистов... так что все замечания ниже и выше этого ответа в стиле так давно никто не говорит или нормально вот так попросту безосновательны и зиждутся на субъективных представлениях отдельных носителей русского языка, что, конечно, интересно, но научной ценности не имеет.
P. S. На всякий случай поясню. Реформировать язык значит приказать ввести сто семьдесят дополнительных падежей, артикли, запретить склонять прилагательные или вовсе убрать большую часть гласных звуков**. Это, как вы понимаете, идея глупая и нереализуемая.
P. P. S. Речь выше (см. **), конечно, идет о фонемах, но для простоты я взял не очень корректный термин в контексте обсуждения языковой системы.