У древних греков (уже не вспомню у кого именно) была такая модель:
человек сначала творит ради других, потом ради себя, а в апогее ради богов.
Подразумевается, что творчество (вообще любое, но в изначальной цитате было про театр) начинается с тщеславия, работы на публику, жажды признания. На этом этапе "творчество в стол" противоречит самой мотивации творчества.
При дальнейшем развитии, удовлетворении тщеславия, человек неизбежно обращается к себе, в себя, творчество превращается в свободу (в том числе от тщеславия), свободу реализации. На этом этапе человек может без зазрений творить в стол и это никак не связано ни со стеснительностью, ни с самотерапией. На этом этапе человек творит, потому что не может по-другому; ему важна не реакция аудитории или критиков, а выражение, реализация, овеществление эмоций, переживаний через ту форму деятельности, которую он выбрал.
Но есть и более высокий уровень творчества, для которого - как ни парадоксально это прозвучит - наличие аудитории также не является нужным. Это служение высшей цели. Не обязательно богам (хотя в некоторых случаях и буквально Богу). Высшей целью может быть красота сама по себе; милосердие; борьба с несправедливостью, со злом и так далее. На этом этапе творец может отказаться не только от аудитории, но и в некотором смысле от себя.
Разумеется, живой человек существо не идеальное и даже на высших уровнях развития он не избавляется от своих базовых и примитивных потребностей. Поэтому нельзя гарантировать, что писатель, который достиг уровня "писательства ради красоты" не будет одновременно испытывать тщеславия. И это нормально.
В целом, чтобы сказать лукавит ваш друг или нет, нужно узнать его получше, но вообще "творить в стол" не только можно, но и абсолютно естественно.