Смогут ли роботы в обозримом будущем заменить судей?

Я читал об этом предложении. Его внес глава департамента проектной деятельности правительства Андрей Слепнев. Но дело в том, что я думаю, о замене судей здесь речи не идет. В обозримом и любом другом будущем судей заменить машинами невозможно. Речь идет о том, что они будут выполнять вспомогательную роль.

То есть судья рассматривает дело, а программа ему выдает проект решения, исходя из схожих обстоятельств, из применения тех же правовых норм. Но программа не знает, насколько этот проект соответствует тому дело, которое рассматривается, нет ли каких-то обстоятельств, влияющих на дело и которые могут изменить решение. В конце принять и подписать это решение все равно предстоит судье. Я не думаю, что в обозримом будущем это может измениться.

Мы все помним, что в начале 90-х судья сам рассматривал дело, сам писал решение. Потом в какой-то момент появился институт помощников, которые взяли на себя существенную часть работы по подготовке дела к судебному заседанию, по подготовке проекта решений. Но это же не значит, что помощники вместо судьи вершат правосудие. Вот и здесь – если эти помощники станут электронными, они все равно останутся помощниками.

Если дело об убийстве, то искусственный интеллект может сказать, что судебная практика формируется таким образом, что при схожих обстоятельствах: группа в составе стольких-то лиц, потерпевшим является такой-то человек, мотивом является то-то и то-то (корысть, например), есть такие-то смягчающие обстоятельства. Все эти вещи, о которых я говорю, их программа может учесть и сказать, что исходя из сложившейся практики при таких обстоятельствах выносились такие-то приговоры. И дальше судья смотрит, насколько это ему вообще подходит.

Подводный камень один, но большой — это то, что есть определенные обстоятельства, которые машина просто не может учесть. Приведу пример издалека, из совсем другой области. Обижать никого не хочется, но в Лондоне совсем другие судьи и уровень правосудия и специалистов. И когда там рассматривались известные российские дела, Березовский, Черной против Дерипаски, еще кто-то против Абрамовича, то все было основано во многом на устных сделках и договоренностях. Во многом все зависело от того, кому судья поверит. Если вы возьмете решение Лондонского суда по этим делам, то там судья пишет, что «я выслушал исца и выслушал господина Абрамовича, ответчика. Я смотрю на него, ему в глаза, слушаю его, и я ему верю. А кому-то я не верю». А решение вынесено, при том, что один говорит одно, другой говорит другое.

Это крайний случай. Но, наверное, наши судьи, в отличие от англичан, не могут себе позволить писать «этому верю, этому не верю». И пишут по-другому, условно: «Показания вот этого человека суд воспринимает критически. А другие показания суд воспринимает нормально». И здесь машине будет сложно, не посмотрев в глаза тому, кто дает показания.

Плюс более банальная вещь: жизнь многообразнее любых ситуаций, которые могут быть описаны в законе. Самый детальный закон разложит десять вариантов ситуации, а на самом деле их тридцать. И любые эти программы будут работать с тем, что написал законодатель. При том, что законодатель, как сказано давно и не нами, не способен предусмотреть все многообразие ситуаций, значит и программа не сможет.