Существует ли хотя бы крошечная вероятность того, что например, 2+2=7? Это просто пример. Вместо этого мог быть любой фундаментальный закон.

Если пытаться подходить с абсолютной меркой точности, то, конечно, единственно 100%-достоверными суждениями окажутся предельно слабые и общие, что-нибудь вроде "хоть что-то существует", "имеются мысли" и прочее в духе картезианского cogito. А также, примитивные тавтологии типа "квадрат - это квадрат", "1=1". Есть даже анекдот: искусство никогда не ошибаться состоит в способности делать самые слабые утверждения, какие только возможны :-)

Все остальное будет так или иначе достоверно в рамках условной вероятности, т.е. при принятии неких априорых допущений. Например, при условии, что мы верим в собственное здравомыслие -- т.е. незамутненную способность разума последовательно мыслить универсальными логическими категориями -- тогда 100%-достоверными будут признаны силлогизмы формальной логики, а также так называемые аналитические суждения, истинность которых следует из логического анализа значений употребляемых слов (вроде "квадрат является четырехугольником").

Добавляя сюда веру в очевидность аксиом элементарной арифметики и правил логической дедукции, мы придем к достоверности арифметических утверждений типа 2+2=4 (или 10000*10000=100000000 -- никто же вручную складыванием палочек проверять не будет?). И даже если эта достоверность кажется на первый взгляд не совсем абсолютной, а опосредованной нашей верой в то, что законы логики и арифметики -- это не заговор и не тысячелетнее когнитивное заблуждение спящих в Матрице людей, и что в один прекрасный день мы не проснемся от наваждения и не обнаружим ошибочность наших арифметических грёз -- все равно достоверность арифметики настолько максимальна, насколько это вообще возможно в рамках любого практического опыта, так что её можно принять за 100% эталон достоверности. И если не впадать в совсем уж дикое солипсистское мракобесие, то совершенно невероятно (в любом практическом смысле слова), чтобы законы арифметики вдруг оказались бы неверными или ограниченно применимыми.

Несколько менее очевидными являются основания теории множеств: вскрытые парадоксы типа расселовского брадобрея и примыкающие к ним парадоксы самореферентных суждений (типа "данное высказывание ложно") показывает, что веками принятые самоочевидные интуиции о понятии множества нуждаются в особой аксиоматизации. И, вообще говоря, нет строгих гарантий, что и в нынешних аксиоматиках не вскроются какие-то особенности, которые потребуют дальнейшей ревизии оснований теории множеств. Но, по-видимому, это крайне маловероятно.

Наконец, что касается не аналитических, а синтетических суждений о мире (т.е. таких, которые утверждают о мире нечто содержательное, проверка чего требует соотнесения с реальностью; например, закон всемирного тяготения в ньютоновской теории гравитации) -- то их достоверность обосновывается опытом и установлением границ их применимости. В рамках этих границ фундаментальные законы максимально достоверны. Но, конечно, всегда можно нафантазировать, что в один прекрасный момент гравитация в мире вдруг перестанет работать. Но это всё из разряда гипертрофированного скепсиса, который ничего не даёт конструктивного в понимании реальности, потому что таким образом можно оспорить любую теорию независимо от степени ее истинности.

Резюмируя: 100% достоверными в абсолютном смысле являются либо тавтологии, либо предельно слабые самоочевидные суждения. Всё прочее можно при желании подвергнуть скепсису -- но в отношении математики и фундаментальных законов природы этот скепсис едва ли оправдан с практической точки зрения.