Хочу дополнить
свой ответ, указанием на исторические памятники, свидетельствующие о том, что младенцев крестили ещё при апостолах. Старый ответ подтверждён экспертами, поэтому уже не могу его изменить и дополнить.
Итак, первый исторический памятник, труд ученика апостола Павла, епископа Афин, Дионисия Ареопагита (I век, Деян. 17:34). Здесь он подробно объясняет почему и как допускаются ко Крещению младенцы. И не только ко Крещению, но и к Евхаристии, к которой допускаются лишь крещёные.
[11]. Наконец, в том, что дети, еще не могущие понимать вещей божественных, бывают причастниками священного богорождения (крещения – примечание Родиона В.) и священнейших тайн богоначального общения (евхаристии – также, примечание), чуждые освящения, находят, как говоришь ты, достойным справедливого смеха, когда иерархи учат вещам божественным тех, которые не могут еще слышать, и понапрасну преподают священные предания тем, которые еще ничего не смыслят и, что еще будто бы смешнее, когда другие произносят за детей отрицания и священные обеты.
Твоему священноначальническому разумению должно не негодовать на заблудших, но благоразумно и с любовью ради их вразумления давать ответ на приводимые ими возражения, поставляя на вид в защиту священного установления и то, что наше ведение не обнимает собою всего божественного (наш ум не постигает всю глубину божественного – примечание), что многое непонятное нам имеет свои богоприличные основания, нам, может быть, и неизвестные, но ведомые степеням, высшим нас, а многое сокрыто даже и от самых высших существ и вполне известно только одному премудрому и мудростеподательному Богоначалию. Впрочем, мы скажем теперь и об этом предмете то, что передали нам, научившись из древнего предания, богообразные наши священносовершители.
Они говорили, что и справедливо, что младенцы, будучи возводимы к таинствам по священному законоположению, будут вводиться в священный порядок жизни, делаясь свободными от всякого нечестия и отдаляясь от жизни, чуждой святыни. Приняв это во внимание, божественные наставники наши положили принимать младенцев по священному чину так, чтобы естественные родители приводимого ребенка передавали его какому-либо из посвященных в тайны учения божественного доброму руководителю (крёстным – примечание), которым бы впоследствии дитя было руководимо, как богодарованным отцом и споручником священного спасения. Когда этот даст обет руководить младенцем в святой жизни, священноначальник повелевает произносить отречения и священные обеты отнюдь не так, как бы он посвящал в Божественные Тайны одного вместо другого, как говорят те порицатели. Восприемник не говорит: «Вместо ребенка я делаю отречения, или священные обеты», но говорит, что ребенок отрицается и сочетавается, т. е. как бы так: «Я даю обещание внушить этому младенцу, когда он будет входить в разум и в состоянии будет понимать священное, чтобы он отрицался всецело всего вражьего и исповедовал и исполнял на деле божественные обеты». Мне кажется, ничего нет страшного в том, что дитя руководится в божественном воспитании, имея у себя руководителя и священного восприемника, который вкореняет навык к божественому и хранит его непричастным всему вражескому. Священноначальник преподает также ребенку и причастие священных таин, чтобы он напитался ими и не знал бы другой жизни, кроме той, которая всегда устремлена к божественному, и причастника таин возращает в святости, утверждает в священных навыках и священнолепно возводит к совершенству под влиянием богообразного восприемника.
(О церковной иерархии)
https://azbyka.ru/otechnik/Dionisij_Areopagit/o-tserkovnoj-ierarkhii/
Второй исторический памятник – труд Иринея Лионского (130-202 гг). Труд хотя и более поздний, но всё же близкий апостольской проповеди:
Ибо Он пришел спасти Собою всех; всех – говорю, – которые чрез Него возрождаются в Бога, – младенцев, детей, отроков, юношей и старцев.
(Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей), Книга II, глава XXII, пункт 4)
https://azbyka.ru/otechnik/Irinej_Lionskij/protiv-eresej/2
Также, подробно отвечает на вопрос о крещении младенцев Карфагенский собор (252 г.) под председательством св. Киприана Карфагенского:
Письмо к Фиду о крещении младенцев
Киприан и прочие товарищи, присутствовавшие на соборе, в числе 66, Фиду брату желают здоровья.
Что же касается дела о младенцах, которых, по словам твоим, не должно крестить во второй или третий день со дня их рождения, а должно сообразоваться с законом древнего обрезания и рожденного, как ты думаешь, ни крестить, ни освящать прежде восьмого дня; то это обстоятельство представилось нам на нашем соборе совершенно иначе. Никто не согласился с твоим мнением об этом деле; напротив, все мы за лучшее почли ни одного родившегося человека не лишать милосердия и благодати Божией.
...возраст наш может иметь приращение только для мира, но не для Бога; почему и самая благодать, даруемая крещаемым, сообщается не в большей или меньшей мере, смотря по возрасту приемлющих, так как и Дух Святой подается всем один и тот же не по какой-нибудь мере, но по любви и Отеческому благоволению (Гал. 2). Бог не взирает ни на лице, ни на возраст, являясь Отцом в равной мере для всех в деле приобретения небесной благодати. А что младенец в первые дни после своего рождения бывает, по твоим словам, нечист, так что даже всякий из нас боится целовать его, то мы не думаем, чтобы это долженствовало служить препятствием к дарованию ему небесной благодати. В Писании сказано: «вся чиста чистым» (Тит. 1, 15), и никто из нас не должен гнушаться тем, что благоволил создать Господь....
А что при иудейском плотском обрезании наблюдаем был осьмой день, то это есть таинство, предпосланное прежде в сени и в образе и потом исполнившееся самим делом с пришествием Христовым. Так как осьмому дню, то есть первому после субботы, – надлежало быть тем днем, в который Господь воскрес, оживотворил нас и даровал нам обрезание духовное, то сей день осьмой, то есть первый после субботы и Господний, предшествовал в образе; но этот образ упразднен, когда потом пришла истина и нам даровано обрезание духовное. И потому мы думаем, что никому не должно препятствовать в получении благодати на основании закона, уже прекратившегося, – и духовное обрезание не должно стесняться плотским; но решительно всякий человек должен быть допускаем к благодати Христовой, тем более что и Петр в Деяниях Апостольских возвещает и говорит: «мне Бог показа ни единаго скверна или нечиста глаголати человека» (Деян. 10, 28). Впрочем, если бы и могло что-нибудь служить препятствием к получению благодати, так это тяжкие грехи, – да и те могли бы препятствовать более возрастным, пожилым и старцам. Притом же, если и величайшим грешникам, много грешившим прежде против Бога, когда они потом уверуют, даруется отпущение грехов и никому не возбраняется прощение и благодать; то тем более не должно возбранять это младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, а только, происшедши по плоти от Адама, восприял заразу древней смерти чрез самое рождение и который тем удобнее приступает к принятию отпущения грехов, что ему отпущаются не собственные, а чужие грехи. И потому, возлюбленнейший брат, на соборе нашем состоялось такое определение: не должно нам никого устранять от крещения и благодати Бога, ко всем милосердого, благого и снисходительного. Если этого надобно держаться по отношению ко всем, то особенно, как мы думаем, надобно соблюдать это по отношению к новорожденным младенцам, которые уже тем заслуживают преимущественно нашу помощь и милосердие Божие, что с самого начала своего рождения они своим плачем и слезами выражают одно моление.
(Письмо к Фиду о крещении младенцев)
https://azbyka.ru/otechnik/Kiprian_Karfagenskij/pysma/#0_46
Отвечу также и тем, кто указывая на Крещение Господа в 30 лет, говорит, что так положено делать. Друзья мои, разве этим вы не обличаете сами себя? Разве вы крестились в 30 лет? Разве, говоря так, вы не поступаете против Библии, решившись делать только то, и только так, как там написано? Смеете ли допускать кого-то к Крещению ранее 30 лет и если да, то на каком основании вы так поступаете против своих же собственных слов и намерений?
Да и чем является то крещение, которым крестился Спаситель? Разве тем же крещением, которым креститесь вы? Разве не явлением Христа народу?
Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю.
И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем.
Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым
Ин. 1:31-33
Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем
Мф. 3:11
Сам Иоанн свидетельствует, что не он, а именно Христос — крестящий Духом Святым. Но когда началось крещение Святым Духом?
Сначала апостолы, матерь Божья и всё собрание христиан было крещено Духом Святым в день Пятидесятницы, и только после этого через возложение апостольских рук Святой Дух стал сходить на крещаемых. А до этого мы видим лишь крещение покаяния, без исповедания веры в Бога.
Особо обращу внимание на уже приводимые слова Господа о младенцах. Их часто приводят как бы вскользь, сильно на них не настаивая. А противники Крещения младенцев не воспринимают их всерьёз, подробно на них не останавливаются. Между тем, вижу первостепенными именно эти слова, которые кажутся очень строгим обличением тем, кто удерживает детей от Бога.
Напомню, что детей к Господу приносили, чтобы Он прикоснулся к ним (Мк. 10:13), и когда апостолы не пускали приносящих, то Господь остановил их, указав, чтобы детям не препятствовали приходить к Нему. Дорогие мои, скажите, если не о соединении с Господом в Таинствах вообще (Крещении, Евхаристии и прочих), то о чём говорит Господь? Как ещё младенцы могут приходить к Господу?
Друзья, не знаю, найдутся ли слова в ответ Господу у тех, кто младенцев (и детей вообще) всячески ограждает от Бога, говоря, что те сначала должны вырасти. Представьте, если окажется, Господь говорил именно о Крещении и прочих таинствах, соединяющих с Ним. Что ответить Спасителю на слова: я же говорил тебе не препятствовать детям приходить ко Мне, что ты сделал?