№ 37

- 819

пренія принимаютъ страстный характеръ съ обѣихъ сторонъ, настроеніе слушателей приподнятое. Всѣ присутствующіе въ собраніи дѣлятся на два враждебныхъ лагеря и съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдятъ за результатомъ споровъ, которые они совершенно справедтиво называютъ состязаніемъ. Остроумное сравненіе, искусство поставить въ тупикъ своего противника, изобличеніе въ незнаніи, желаніе унизить его вѣру въ глазахъ другихъвсѣ эти пріемы вызываютъ въ слуштеляхъ у однихъ одобреніе, а у другихъ озлобленіе. Нѣтъ сомнѣнія въ томъ, что тамъ, гдѣ идутъ споры, къ тому же на виду у всѣхъ, не можетъ быть и рѣчи о мирѣ и согласіи. Поэтому противники православія съ враждебными чувствами являютя на эти диспуты и съ большою неохотою, отчего и результаты религіозныхъ преній бываютъ плачевные; всевозможнаго рода порицанія и хуленія на церковь Православную, а такжо злобныя нападки на служителей ея пастырей, расточаемыя старообрядцами, раскольниками и сектантами тутъ же въ собраніи; нерѣдко доходили до суда. Подъ вліяніемъ публичныхъ преній у сектантовъ проявлялась особенная страсть къ пропагандѣ. Явленіе это вполнѣ понятное и естественное: собесѣдники по своему развитію и даже по положенію находятся не въ одинаковыхъ условіяхъ. Сектанту или старообрядцу кажется всегда, что "его не дослушали", или "не дали ему до конца свою мысль высказать", или онъ "во время не нашелся отвѣтить" на поставленное ему возраженіе, а между тѣмъ онъ весь захваченъ интересной темой собесѣдованій. Отсюда въ немъ зарождается стремленіе во что бы то ни стало защитить свое убѣжденіе въ другой обстановкѣ, болѣе для него удобной. И ревность о своей разбитой и униженной вѣрѣ, и желаніе до конца выяснить свою мнимую правоту, и публично задѣтое самолюбіе -все это находитъ удовлетвореніе въ страстной проповѣди своего ученія, въ совращеніи въ свою секту другихъ. Такимъ образомъ религіозные диспуты нисколько не сглаживаютъ разницы въ вѣрованіяхъ, а лишь еще больше выясняютъ ее, и служатъ не только къ единенію, сколько къ разъединенію можду собесѣдниками, углубляя пропасть между вѣрою однихъ и другихъ, и какъ бы проводя извѣстную, грань