№ 80 Первый выпуск, 5 мая

Евгению Долматовскому - 80

ОН УШЕЛ - КНИГИ ОСТАЛИСЬ

Уходят, уходят из жизни люди, победившие в той войне. Год назад не стало Евгения Долматовского, бывшего на Великой Отечественной военным коррес-

пондентом. 5 мая ему стало бы 80 лет. Он объехал всю страну, воевал в тех войнах, которые выпали нашей стране в его время. Но был очень московским человеком. Его дом, дом его души, был здесь. И с «Вечеркой» он был дружен. Сегодня мы печатаем его еще не публиковавшиеся стихи и отрывок из книги прозы, только еще готовящийся к печати. Отрывок из той войны, 50-летие Победы в которой страна, народ скоро отметят. А на снимке -- Евгений Долматовский в 1941-м. Он уже прошел финскую войну, и началась Отечественная, Великая… Публикацию подготовила вдова поэта -

Евгений ДОЛМАТОВСКИЙ ЕЩЕ НЕОПУБЛИКОВАННОЕ

Все старался успеть, все боялся проспать, В час ложился и ставил будильник

на пять. Над железной койкой свет не гасил, Столько было надежд, столько веры

День гудел, как турбина, а краткие сны

Повседневной фантастикой были страшны: На перрон выбегаю - мой поезд ушел, У затылка - нагана приставленный ствол.

Кто я был? Кто я есть? Человек

рядовой, Со счастливо пробитой в бою головой. Отлежался в кровавой грязи и опять, Обманув медицину, пошел воевать.

Так и Запад узнал, и Восток, а потом Камни я собирал, чтобы строить свой дом, Волны рек я расчесывала гребнем плотин, И за все только собственной жизнью платил.

А сегодня пришел то ли сын, то ли внук, Кандидат неизвестных каких-то наук, И с ухмылкой глядит мне в глаза, говоря,

Что спешил я напрасно, что все это зря. 1987

Вдовы моих товарищей Старые платья донашивают. Изредка нас встречающие -Помнишь? - растерянно спрашивают, Что на вопрос отвечу им расстроенный, озабоченный, Сам на пороге вечности Я уже занял очередь.

Список пополнится новыми, Добавимся верными жертвами века мы, Станут любимые вдовами Так, что завидовать некому. 1969

Не могу говорить и молчать не могу…

Мирослава Ивановна Безрукова-Долматовская.

и сил,

Страшней и безобразней казни Не знали зрелища века.

Я жаворонок, ты сова

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

Глава из новой книги «Очевидец»

Журналисты-газетчики пользовались на войне фронтовыми видами связи - телефоном, радио, полевым телефоном и в случае, если начальство было к ним благословенным и обстоятельства разрешали, получали и передавали в свои редакции сведения, необходимые для ориентировки и опубликования. Но существовала еще и другая связь между нами, действующая безотказно по таинственным и необъяснимым законам: мы всегда были осведомлены друг о друге, кто и на каком фронте, кто когда и куда вернется из особого опасного рейда в партизанский тыл, кто сейчас «отписывается», а кто опять улетает… Как действовала эта служба нашего братства, неизвестно и необъяснимо, но тем дороже она была и осталась.

В адской схватке, потом получившей историческое наименование Курской битвы, я находился неотлучно в дивизиях и полках, и моя связь с редакцией фронтовой газеты была односторонней: всеми оказиями я отправлял свои корреспонденции и только иногда встречал их опубликованными. Но никакие вести, указания и наставления из редакции ко мне не доходили.

Однако по этой самой журналистской

Андрей Платоныч

лись…

Проживал на Тверском бульваре, 25, Андрей Платонович бедно и скромно, Теперь, через полвека, о нем, великом, ходит немало легенд, а среди них - будто при усадьбе Герцена он служил дворником.

Я этого подтвердить не решаюсь. Мне помнится, что здесь был знаменитый гигант и бородач - дворник, полагавший себя важнейшей деталью русской литературы. Он не выпускал из рук и никому не доверял свою метлу, свой скипетр! Он бы и Андрею Платоновичу не уступил метлу! Кстати, наш литературный дворник обессмертил свой образ, снявшись у Сергея Эйзенштейна в фильме «Александр Невский» богатырем. Он орудовал здоровенной дубиной, как метлой, - репетиций ему не потребовалось!

Итак, мы встретились на командном пункте дивизии. Платонов был в застиранной гимнастерке без погон, с расстегнутым воротом, в пилотке из материала «хб». Тогда, летом 1943 года, уже выбыло много молодых, уже подпадали под мобилизацию родившиеся в прошлом веке, так что Андрей Платонович мог встретить здесь и своих ровесников…

-

Муз. Оскара Фельцмана

Я был расстрелян неумело, Дрожали локти подлеца. У полицая было белым Подобие мертвого лица.

А так хотел его запомнить! Зачем? Ведь я сейчас умру. Но видит Бог - возмездием законным На взаимность и я рассчитывать могу…

В нас тлеет подлая боязнь. Кричи, но лучше промолчи Но ежели закон на казнь, Так значит есть и палачи.

Ночь, опрокинутая навзничь, Карболки въедливая мразь. Сегодня осужденный назван По имени в последний раз.

Замки, овальные, как совы, Смотри на них, пока живой. Гремят чугунные засовы. И вот уже явился за тобой конвой.

Охранник в форменной фуражке Такой бесстыдно молодой. Стучит ключом по медной пряжке, Ремня с начищенной пятиконечной звездой.

Никчемным этим камертоном Озвучен смертный коридор. В каком ужасном преступлении Он обвинен? Не все ль равно!

Бесповоротно и бесспорно Доказана его вина. Жизнь завершается позорно. Та, что у каждого одна. И унего она одна.

Он выслушал, наверно, сволочь, молча, Все, что сулит ему закон. А был ведь выкормлен не волчьим, А материнским молоком.

При чем здесь ты? При том, что если Казнь закона, то передней Мы все равны. Мы только плесень В могилу брошенных камней.

впрочем, власти наши скупы. Давно на пенсии Харон. Родным не выдаются трупы Для незаконных похорон.

А

Не знаю мысли безобразней, Кто не согласен - промолчи, Коль есть закон о смертной казни, Так значит есть и палачи!

Тому - полвека, казнена Была великая страна.

Таджикистан без прикрас

«травку».

На фоне кишлачной детворы пограничные школьники, основном дети военных, выглядели чересчур ухоженными стеснительными.

Я жаворонок, ты сова Мы свет и тень. Включили нас в свои права И ночь и день.

Я жаворонок, ты сова,

Окутанный плотным облаком пыли, наш БТР мчался через

У школы Пянджского отряда особенная судьба. Создан-

В рассветный час В долине тайн разрыв-трава Цветет для нас.

Я жаворонок, ты сова, Как тьма и свет, Свой вечный спор ведут слова И «да», и «нет».

Я жаворонок, ты сова, Горят для нас всегда, Как ночь светла, как день ярко, Одна заря, одна звезда.

Я жаворонок, ты сова, Но нас с тобой Признала добрая молва Одной судьбой.

1992

кишлаки. Высыпавшая на улицу местная детвора встречала одной фразой: "Солдато - сигареты". Не получив желаемого, ребятишки отвечали непристойными жестами. - Зачем им сигареты? - спросила я у Натальи Александровны Алла муратовой, директора начальной школы при Пянджском погранотряде. -Родители заставляют клянчить? - Нет. Сами курят, чуть ли не с пеленок. Уважают и

СЛОВО О ПОЭТЕ Жизнь рано или поздно проходит… Как это ни парадоксально, счастливые художники те, которые продолжают свою жизнь после смерти в своих произведениях, которые входят в душе живущих, делают их духовный мир богатым, содержательным, романтичным. К числу выдающихся поэтов, творчество которых живи сегодня и любимо народом, относится Евгений Долматовский. Его жизнь, беспокойная, целеустремленная, всегда была в гуще народа. Переживания и радости миллионов людей были источником его вдохновения. О нем с чистой совестью можно сказать - был он и в труде, и в бою. Он строил Московское метро, он воевал на фронтах. Даже удалось ему чудом убежать из немецкого плена. Он исколесил весь шар земной, и все, что им создано, рождено жизнью Планеты. Он написал много прекрасных стихов, значительна его проза. Об одном из первых сражений с фашистами на Украине он написал документальную повесть «Зеленая брама», которая взволновала миллионы людей, рассказывая о героизме народа, вставшего на защиту Отечества. Замечательный документ времени его «Автографы Победы» - подлинные, берущие за сердце, надписи на Рейхстаг. Статьи. Выступления… А еще Евгений Долматовскийы писал песни. И не просто хорошие песни, а великие. О многих из них можно сказать: они стали народными. Я не сторонник того, чтобы в статьях приводились длинные перечни произведений. Но сейчас, когда начал писать эти строки, зазвучали в моем сознании такие песни, о которых нужно говорить. Это создания гигантского масштаба, эти песни стали звучащими маяками нашей эпохи. Я уверен: им предстоит еще долгий долгий жизненный путь. Читайте названия этих песен. В вашем сознании возникнут неповторимые слова и ме-

лодии, с которыми вы сжились как с частью вашей жизни.

«Родина слышит» (муз. Д. Шостаковича), «Если бы парни всей земли» (муз. В. Соловьева-Седого), «Песня о Днепре», «Случайный вальс», «А годы летят» (муз. М. Фрадкина). «Любимый город», «Лизавета» (муз. Н. Богословского), «Сормовская-лирическая» (муз. Б. Мокроусова), «Я - Земля» и многие-многие другие выдающиеся песни. Мне посчастливилось с Евгением Долматовским написать «Венок Дуная». А песня «Помнят люди» нашла двух героев Великой Отечественной войны. Помните быль о том, как простая белорусская женщина спасла грузинского парня, выдав его за своего родного брата (в «ВМ» об этом рассказывалось)…

После смерти поэта остались его последние стихи. Стихи замечательные, глубокие, вдохновенные. На два стихотворения я написал две песни: «Мой поезд» и «Я жаворонок, ты сова». Мне обязательно нужно было позвонить Жене и сказать: «Приезжай». Он бы сел рядом со мной, и зазвучала бы музыка. Но это неосуществимо. о прекрасно то, что его поэзия жива, жива!

в и

Оскар ФЕЛЬЦМАН, народный артист России

нештатной почте я получил однажды известие, что на Центральный фронт прибыл из Москвы Андрей Платонович Платонов, писатель, недолгое наше знакомство с которым естественно оборвалось в июне 41-го года. Я был убежден, что Платонова на войне не встречу. Ему было уже за сорок, был он человеком сугубо гражданским, да еще и болел туберкулезом. Конечно, в первый день войны он заявил, что имеет некоторый солдатский опыт, потребовал, чтоб его взяли в армию, но получил отказ. Осенью он все же добился зачисления в народное ополчение, а потом был захвачен жадным до писателей редактором газеты «Красная Звезда». Этот редактор отличался оригинальным подходом к писателям, он с точностью определял их возможности и способности, а уж использовал самым лучшим образом. «Красная Звезда» превратила тихого домашнего Андрея Платонова в боевого журналиста, которого поняли и полюбили читатели и в действующей армии, и в тылу. И вот прибыл на Центральный фронт Андрей Платонов. Я находился в 15-й Сивашской дивизии, поставленной на главное направление - левее Понырей, а потому был уверен, что встречусь здесь с Платоновым. И точно - командир дивизии подполков-

ник Владимир Джанджгава прислал за мной ординарца - тебя спрашивает друг… Я не осмелился бы назвать Андрея Платоновича другом, но на войне, как известно, высокие звания присваивают досрочно. В тридцатые годы мы, студенты Литературного института, познакомились с жильцом примыкающего к нашему лицею флигеля. Он занимал узкую, как пенал, комнату, часто хворал, но посетителей принимал охотно, был немногословен, но хорошо умел слушать. Андрею Платоновичу мы были интересны - мы чувствовали это и ценили его внимание. Знаменитым он не был, но уже был обстрелян критическим огнем, что возвышало его в наших глазах. На бездарных и серых в те времена лихие критики так не броса-

ная в экстремальных условиях (всего за три недели) во время войны 93-го года, она расположилась в бывшем Доме офицеров. Под одной крышей с ней находится детский сад. Любимая игра малышни -- дочки-матери. Мальчики -- военные, девочки их ждут и лечат. Отсутствие игрушек, книжек и красок для рисования восполняется изумительной природой и целебным воздухом. В двенадцати метрах от здания находится колючая проволока, именуемая системой, возле которой расположена закамуфлированная беседка для детей. Игровая площадка также оборудована в военном стиле. Основная достопримечательность - настоящий самолет, приспособленный чьими-то заботливыми руками под веселую горку. К хвостовой части ведет лесенка, а горка выходит из носовой. И это, пожалуй, все развлечения. Тех, которые постарше, на «обкатанный» самолет не за-

манишь, у них есть и поважнее дела.

- На днях БТР полностью разобрали на запчасти, - рассказывает директор школы, - приборы и вооружение в класс притащили…

К счастью, машина оказалась не случайно забытой, а

списанной. Занятия в школе проходят при полном отсутствии технического оснащения. Не хватает учебников и вспомогательной литературы. Все наглядные пособия выполнены, в основном, вручную самими учителями.

Школа была создана под личную ответственность команв

дира отряда Алексея Лобова и полгода не значилась ни каких документах. Весь штат состоит из четырех учителей, включая директора - на класс по одному педагогу. Сначала вольнонаемными учителями был подписан контракт, по которому они стали военнообязанными. Но через полгода на-

с расплакалась. Но заканчивается Сетка на беседку грянула московская комиссия, официально зарегистрироваучебный год, и выпуск-

Евгений Долматовский в 1941-м

Платонова сопровождал «линейный» корреспондент «Красной Звезды» - совсем юный капитан Костя Бельхин и раньше мне знакомый. Редактор «Звездочки» направлял на фронт писателя непременно в сопровождении или фоторепортера, или поднаторевшего в военных премудростях корреспондента. Вот хорошо, Платонову прикомандировали милого Костю, безотказного офицера, надежнейшего товарища, которого я успел полюбить еще в предыдущих совместных командировках.

Договорились, что пойдем вместе в полк и дальше - на позицию бронебойщиков, вчера подбивших самоходные орудия «Пантеры», именно о них Платонов имел задание написать, а Бельхин собрать материал.

Нам предстоял долгий путь. В те дни в районе «Курской дуги» ходить в рост было невозможно. Надо было пригибаться, падать, ползти, искать укрытия, пережидать артобстрел.

Мы отправились в этот нелегкий пере-

ход. Надо сказать, что встреча у нас получилась деловой, повседневной, что ли, хотя на войне мы не встречались и года три уже не виделись. Конечно, я спросил его, как наш дом Герцена, не угодила ли в него бомба, но вопрос был, скорее, как признание в добрососедстве - ведь если бы что случилось на Тверском бульваре, я бы знал от приезжавших из Москвы на фронт товарищей.

Конечно, вспомнили нашего легендарного дворника и других обитателей герценовской усадьбы. Платонов был три дня, как из Москвы, сказал, что в столице пустынно и спокойно.

Наше движение на передовую было остановлено сильным обстрелом и пришлось довольно долго переспрашивать. Говорить с Платоновым было радостно и довольно трудно. Мне всегда было непросто беседовать с Андреем Платоновичем. Его речь обладала особой конструкцией, это была не просто русская, но особенная платоновская русская речь, красиво текущая, как светлая лесная речка, но за-

Школа на границе, БТР в классе

ла начальную школу и учителям пришлось вновь стать штатскими. Потеря льгот, проигрыш в деньгах и уменьшение отпуска с трех месяцев до одного расстроили коллектив не на шутку.

- Если наши учителя будут военнообязанными, то это получится не школа, а суворовское училище, - прояснил ситуацию Сергей Ярков, заместитель командующего группы погранвойск РФ в Таджикистане.

И потом, когда подписывался контракт, мы предупреждали, что военные «чины»- явление временное, - добавил Алексей Лобов.

За годы учебы каждый малыш для педагогов становится почти родным. В классе не больше десяти человек, и классный в состоянии уделить своему питомцу максимум внимания и любви.

- Как-то я назвала одну девочку по фамилии, - вспоминает учительница первого класса, - так она чуть не

Идем на посадку

тягивающая, как в омуты - то в один, то в другой. Меня всегда покоряет и силится подчинить его необычайная сугубо собственная мудрая речь, какую не часто приходится встречать. Слушаешь и борешься с влиянием особого порядка слов, особенно - строя мысли. Платонов часто меняет привычными местами подлежащее и сказуемое, и как бы предлагает тебе словесную игру по своим правилам. Костя Бельхин почти не встревал в наш разговор давно не видевшихся знакомых, обменивающихся своими, другим неведомыми воспоминаниями, которые интересно слушать и как бы смотреть на них со стороны. Все же мы добрались и до полка, и до бронебойщиков, говорили с ними в неглубоком, наскоро отрытом окопе, показавшемся нам удобным и безопасным, особенно перед лицом предстоящего нам возвращения в полк, а потом и на командный пункт дивизии.

Потом, вспоминая месяц с небольшим,

проведенный мной под Курском, я выделил день, проведенный мной с Платоновым, как самый тяжкий, а дни там все были ужасные. Над землей низко и беспрерывно летели пули. Мины квакали беспрерывно. Летняя заря забрезжила поздно. Надо было возвращаться. Костя Бельхин заметно нервничал. Обстрелянный офицер, он хорошо знал, как труден и опасен путь из передового окопа в тыл по оголенной и открытой местности. Не за себя он боялся - он сопровождал Андрея Платонова, человека, которого знал всего три дня, но он был ему поручен, так сказать, сдан на хранение. Он сказал Андрею Платоновичу, что разберется, где безопасней будет отходить, немного отползет влево, а потом вернется за нами. Костя выбрался из окопа, вышел из нашего поля видения. И сейчас же - мне кажется, что не прошло и мгновенья, -

закричал кто-то пронзительно и резко: - Капитана убило…

А поблизости не было другого капитана. Я увидел совсем рядом, возле своего лица серую щеку Андрея Платоновича и

глаз, показавшийся мне безумным. Мы выскочили из окопа и, не пригибаясь, не прячась, будто заколдованные от вопящей над нашими головами гибели, побежали по сухим кочкам и буграм, словно магнитом притянутые к хмурому бугорку, который оказался словно уменьшившимся в размерах телом капитана Бельхина. Он был убит наповал, умер без мучений, даже кровь не текла… Рыжая санинструкторша закатила его на расстеленную плащ-палатку и поволокла, низко сгибаясь над ним. Мы с Андреем Платоновичем шли следом, хотя идти по этому бугру было невозможно - он простреливался с двух сторон. Но смерть, наверное, выполнила здесь свою разверстку, нас уже не трогала.

Мы ночевали в полку, оставаясь рядом с погибшим товарищем. На следующий день его опустили в курскую землю под залп шести автоматов.

Потом подъехал другой сотрудник

«Красной Звезды» (его убило позже, в следующем наступлении), и я сдал ему Андрея Платонова, что называется с рук на руки. Мне надо было уезжать к танкистам. Больше мы с Платоновым не встреча лись на войне. И за те несколько мирных лет, что ему оставались для жизни, мы встретились один раз и говорили долго, наверное, день, с утра до вечера. Оказывается, в той командировке на Курскую дугу они с Костей Бельхиным только познакомились, по приказу редактора "Красной Звезды» очутились в одной упряжке. Но смерть капитана, как мне признался Платонов, заполнила большую часть его жизни. Читая потом Платонова, я все время как бы сходился со смертью, которую мы приняли тогда вместе и разделили на дво-

их, как вечную спутницу и мучительницу.

…Вот это пожилой инженер-электрик Саввин, изобретший идеальную по прочности броню ("Она спит в одной избушке Курской области») и умерший полезно… …Вот это деревенская женщина, хоро-

нящая детей, отравленных в яслях. …Вот это старик Семен Иринархович,

подорвавшийся на мине. …Вот это советская святая, обезумевшая от пыток девушка Роза, взрывающаяся на минах.

…И сраженный лейтенант Михотин, последним своим приказом посылающий товарищей в бой. …И партизан Германович, умирая, от-

дающий Земле свое тепло.

Платонов провожал своих героев из жизни так, чтоб они отпустили нам все грехи, уходили, словно святясь, открывая своими смертями нам пути в жизнь, в будущее.

Читая Платонова, я опять слышу, будто он разговаривает со мной, и мы проходим курским селом, скорее дощатым, чем бревенчатым, и гадаю - в какой избушке спит скрытно броня, изобретенная Саввиным для спасения Родины. А рядом с нами шагает юный и деланно спокойный Костя Бельхин… А потом, после его гибели, не сразу узнал, что он писал хорошие

стихи, но совсем мало успел написать.

А ведь он сопровождал Андрея Платонова по серым от пыли полям Курской битвы для того, чтобы оберегать этого доброго человека от пули и осколка… И ведь сберег, только ценой своей жизни. Нельзя было неопытного и наивного писателя оставлять одного.

Монумент маршалу Жукову торжественно открыт на проспекте, носящем его имя.

Четырехметровое бронзовое изваяние прославленного военачальника второй мировой войны установлено на гранитном пьедестале. Надпись на камне гласит: «Великому полководцу ХХ века Георгию Константиновичу Жукову от благодарных москвичей".

Скульптурное изображение маршала

подарено автором - известным московским скульптором Л.Е.Кербелем - префектуре "Хорошево-Мневники". На ее территории много улиц, имена которых хранят память о героях войны. Здесь, на бульваре Генерала Карбышева и на улице Народного ополчения в недавние годы были поставлены скульптурные композиции, посвященные подвигу защитников Отечества. Новый монумент - связующее звено в этом ансамбле памятников.

Официально работа Кербеля называется «памятным знаком». Может быть , этим подчёркивается её отличие от конной статуи маршала работы скульптора В.М.Клыкова, что будет открыта 8 мая на Манежной площади. Но отличие и так

Пятница, 5 мая 1995 года

МОсКВиЧИ ПОЛКОВОДЦУ

очевидно. Два московских монумента не

дублируют друг друга. В центре столицы, возле Красной площади, где Жуков на коне -- он триумфатор, принимающий парад победителей. Всадник попирает брошенные наземь фашистские штандарты и символы. Здесь же Жуков показан в своем каждодневном солдатском деле. Он изображен в плащ-накидке с биноклем в руке. В нем видишь полководца, прошедшего весь путь сражений от Москвы до Берлина.

Перед торжественным открытием мы беседовали с автором монумента. -Лев Ефимович, вам, как участнику войны, по-видимому, близок образ мар-

шала. Вы лично встречались с ним? - Я вступил в добровольческий студенческий отряд, сражавшийся за Москву. А Жуков руководил битвой за столицу с самых трудных ее дней и привел нас к первой большой победе. И мы, солдаты, гордились своим полководцем, называли себя «жуковцами». Правда,я после контузии служил уже на флоте. И все-таки,

Монументы 50-летия

На Осеннем бульваре в Крылатском

- торжественное открытие памятника защитникам Москвы, героям противовоздушной обороны 1941-1945 годов. Он поставлен на том месте, где в самом начале войны был сбит первый из рвавшихся к нашей столице фашистский самолет. Стервятника уничтожил зенитный расчет, расположенный в здешнем лесу. Тогда тут не было еще ни города, ни бульвара. Крылатское вошло в черту Москвы через 15 лет после

Победы.

Этот памятник, по замыслу его создателей - скульптора Л. Е. Кербеля и архитектора Е. Г. Розанова, - посвящен всем героическим защитникам московского неба: военным летчикам, воздушным разведчикам, зенитчикам, солдатам аэростатных заграждений. Все они спасли наш древний город от разрушения фашистскими бомбами даже в те дни, когда враг стоял у стен Москвы. Это был великий подвиг защитников столицы.

Композиция мемориала бойцам ПВО состоит из двух частей. Впереди 4-метровая бронзовая фигура женщины, защищающей ребенка во имя грядущего.

МОЙ ОТЕЦ

РОДИМЦЕВ

встретился с маршалом. В дни Победы Георгий Константинович пригласил меня и моего ровесника Владимира Цигаля и заказал нам три памятника, чтобы за три с половиной месяца увековечить подвиг наших воинов на немецкой земле. Я ахнул! Можно ли за такое время! Маршал же парировал: а можно ли было за такое время взять Берлин? А мы взяли. Он пожал мне руку - я обернул ее платком и так пришел в свою роту: вот! Жмите ребята, ее жал Жуков! Солдаты любили и уважали своего полководца, который был жестким, но справедливым.

- Вам можно верить больше чем иным публицистам. Вы прошли войну, у вас орденов, как у самого Жукова… Последние слова произношу с улыбкой, но

скульптор отвечает очень серьезно:

- Во-первых, не столько, А во-вторых, в ХХ веке нет человека - ни у нас, ни у союзников, … который мог бы по заслугам носить столько боевых наград,

как Жуков!

Ольга НИКОЛЬСКАЯ

«Армия и народ его обожают»

Слова, которые вынесены в заголовок, были произнесены на открытии памятного знака так официально он именуется в Северо-Западном округе столицы -- маршалу Жукову на проспекте, носящем его имя. Помню, что когда лет восемь назад был объявлен конкурс на размещение памятника маршалу, одним из возможных адресов назывался и здешний сквер. По столичным меркам, конечно, место далековатое. Но для округа - вполне удачно. Средства для его сооружения были выделены муниципалитетом, а также собраны ветеранами, общественностью. Полдень, когда открывали скульптуру, выдался солнечным. Сотни жителей, вете-

ранов собрались в сквере, что невдалеке от станции метро «Полежаевская». Звучали речи, читались стихи, далеко вокруг из усилителей разнеслась песня, посвященная маршалу, в исполнении военного и детского хоров.

Скульптор изобразил маршала стоящим на бруствере, нога его опирается на вздыбленный ком земли, рука сжимает бинокль. Будничный, боевой, еще не праздничный, но сосредоточенный, уверенный в себе человек. Это уже третья скульптура народного маршала, которую довелось увидеть нынешней весной. Одна из них устанавливается в Петербурге (работа Я. Неймана). Вторая, как уже известно, смонтирована перед Манежной площадью - автор В. Клыков представил нам героя на Параде Победы на коне. Памятник откроется 8 мая. Все три работы роднит общее - они созданы вне конкурсов, стали подарком скульпторов золотому юбилею Победы. А насколько совпали представления авторов и россиян о гордом Жукове - покажет все же время.

Алла ШУГАЙКИНА Фото Сергея ШАХИДЖАНЯНА

Защитникам неба

Это образ Матери-Родины. Отступив от ее изваяния метров на 15, высится экран из металлоконструкции в виде радара. На нем три барельефа: воздушный бой, девушки в военной форме несут аэростат по набережной Москвы-реки, а на заднем плане храм, символизирующий Отечество. Теме защиты родной культуры посвящен третий барельеф. На нем - памятник А. С. Пушкину на фоне луча прожектора и зенитки, окруженной мешками с песком. А на обратной стороне экрана начертан список частей и соедине-

ний ПВО Москвы 1941-1945 годов. Общий размах радара - 15 метров. Его установка и монтаж потребовали сложных, нетривиальных решений, выполненных строителями СУ-37 АО «ДорМОСТ».

Вся композиция этого оригинального мемориального сооружения, как и рассчитывали Кербель и его коллеги, не только гармонично вписалась в архитектурный облик Осеннего бульвара, не только украсила его. Памятник стал организующим художественным акцентом новых микрорайонов Крылатского. Ольга НИКОЛЬСКАЯ

Подарок ветеранам

Вышла в свет книга воспоминаний о легендарном полководце, воине-интернационалисте, воевавшем за республиканскую Испанию и оборонявшим Сталинград в Великую Отечественную, дважды Героя Советского Союза генерал-полковник Александре Ильич Родимцев. С любовью и душевной теплотой вспоминает об отце дочь Александра Ильича - Наталия Александровна, а книга так и называется «Мой отец генерал Родимцев». К дню Великой Победы она появится на стеллажах магазина «Военная книга» и станет отличным подарком воинам-ветеранам и всем, кому не безразличны история и судьба нашей Родины. Николай ЗАМЯТИН

ников-четвероклашек ждет незавидная судьба. Тех, чьи родители не смогут покинуть отряд, придется определять в местную школу.

Когда-то она пользовалась хорошей репутацией. Половина выпускников поступала в вузы. Теперь же, когда основная часть русскоязычного населения покинула родные с детства места, школа, на глазах меняя свой облик, из достойной леди превратилась в дворового оборванца. Выбитые стекла и грязь -далеко не единственные ее недостатки. Острый дефицит учителей сказывается на уровне подготовки учеников. Русский и литературу преподают таджикские учителя на ломаном языке. Максимальное количество уроков для старшеклассников - два, да и то не каждый день.

- И, конечно же, те знания, которые мы даем нашим детям, не только не закрепляются, а исчезают бесследно, жалуются учителя-«пограничники».

Самое тяжелое - взаимоотношения русских и таджиков.Один запуганный местными авторитетами «военный» ребенок, простите за подробность, обделался на уроке, не рискнув выйти в туалет. После подобных инцидентов большинство родителей, стараясь пристроить своих детей в безопасные школы, вынуждены отправлять их к родственникам. Или оставлять мужей. Почувствовав «свободу», сильная половина проводит досуг отнюдь не за чашкой чая.

- Отсутствие средней школы - серьезная проблема, словно подводит итог этой теме Сергей Ярков. -- Да и штатное расписание оставляет желать лучшего. Такое ощущение, что его составили в двадцатые годы люди, далекие от реальной жизни. Ставок ни музработников, ни учителей физкультуры в этом расписании не значится. Физкультуру преподает местная уборщица, добровольно взявшая на себя эту функцию, благо опыт остался еще с пянджской школы.

После обеда детишки вновь подтягиваются к школьному двору, чтобы продолжить занятия, но уже факультативно. Работая по контракту, учителя проводили их бесплатно. Теперь же родителям приходится платить. Правда, плата чисто символическая: тридцать тысяч в месяц.

Они улетают из Пянджа

-- Мы и сами не в восторге от этой затеи, - объясняют Пяндж - Москва

учителя, - но жить-то надо. Сейчас мы вынуждены за наше спокойствие платить.

- Я после зарплаты полные сумки таскаю одной озлобившейся таджичке, адове с восемью ребятами. Она меня ненавидит только за то, что я имею работу, - сокрушается воспитательница детского сада. - А я делюсь с боевиком, живущим напротив, -- эти сло-

ва принадлежат директору школы. -- В надежде , что в случае чего прикроет…

Несколько часов провела я в пянджской школе, слушая

откровения учителей и перехватывая любопытные взгляды ребят, чьи симпатичные мордашки показывались в классе. Просматривая детские рисунки, заметила одну особенность - на всех картинках царила мирная жизнь, нарисованная дешевыми красками и неиссякаемым детским воображением. Места для войны и вражды в детских умах и сердцах не

нашлось.

Юлия ФИЛЯКИНА Фото автора