№ 90, 20 мая

Суббота, 20 мая 1995 года

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

-СЕГОДНЯ ОН ИГРАЕТ ДЖАЗ?…

Анатолий Герасимов - имя в российском джазе практически забытое. А ведь как гремел в свое время. Но уехал. Его ровесники-сподвижники стакорифеями, подросло новое поколение джазовых музыкантов. Герасимова вроде как и не было со всемИ вдруг -

ли

вернулся. Больше двадцати лет отсутствия в России наложили на него отпечаток: по уровню мастерства он - в элитной «обойме» джазовых саксофонистов мира, но по-русски говорит с легким («прибалтийским») акцентом. Но ведь какие интересные вещи говорит! Хотите послушать?

Я увлекся джазом, когда мне было лет пятнадцать. Был 62-й год. Джазовую музыку изучал, как -и все, через «Голос Америки»была там джазовая программа. Моя сестра играла на фортепьяно, работала в ресторане, там тоже порой звучали джазовые мелодии. Потом я пошел в джазовый кружок при Радиокомитете, а до этого играл в пионерском ансамбле Локтева Московского дворца пионеров на кларнете. Там мне дали саксофон, и я стал играть. Было очень интересно -- Леша Кузнецов, Герман Лукьянов, Игорь Высоцкий приходили… Они уже тогда известны были, а уж потом все звездами стали.

Года через полтора-два я уже начал выступать. Был такой Николай Громин -- гитарист, он сейчас живет в Дании, мы играли с ним в «Аэлите» на Садовом кольце, между «Маяковской» и Трубной. Это было комсомольское кафе, туда приходили избранные люди - просто так, с улицы, было не попасть. Там устраивали выставки, вернисажи.

Потом я попал в оркестр Бориса Рычкова, он и сейчас жив, хороший пианист джазовый, у него жена-певица Гюлли Чохели. У него поиграли, потом встретил Андрея Товмо-

сяна. Потом попал в оркестр Анатолия Кролла в Туле. Тогда была другая атмосфера, все было так внове и полузапретно, и очень возвышало в собственных глазах то, что ты занимаешься чем-то необщепринятым, неизведанным, чему никто толком научить не может, потому что все, кто что-то умел, сами научились через пленки и «Голос Америки», Сейчас есть школы, учебники, а тогда все это на слух. Потом были джазовые фестивали в разных городах. Тогда это было особенно интересно.

Уезжал я из Союза в конце 73-го года. К тому време-

не играл в больших эстрадных оркестрах - Королла, Саульского, Рычкова, с певцами разными работал Валерием Ободзинским, Ларисой Мондрус, Муслимом Магомаевым. Что послужило причиной отъезда?

Да какой-то причины, собственно, не было. Я не могу сказать, что меня преследовали или еще что-то. Жажда приключений была, наверное. Даже сейчас для меня это трудно объяснить, почему я уехал. Знакомые сделали мне вызов из Израиля, я подумал дня два, решил: подам … может, что и выйдет… Чтобы получить визу, надо было написать какую-нибудь семейную историю. Например, потерянный дядя, или давно забытая тетя, или незаконнорожденный… Я уж не помню, что я написал. Пошел в ОВИР и месяца через три или меньше получил визу, Сел в поезд на Белорусском вокзале - через Брест, Польшу - в Вену. Потом попал в Рим, поиграл с итальянскими джазменами, в частности с Романо Муссолини, сыном Дуче.

После Рима оказался в Нью-Йорке, до этого я еще в России познакомился с американскими музыкантами, играл с ними - они и позвали.

В первую ночь в Нью-Йорке у меня было ощущение, что я вернулся в Москву. Это в первую очередь исходило от людей. Но все годы, сколько я там жил, меня не покидало какое-то чувство от Америки, что это как бы не мое. Я привык, знаю язык, могу общаться с людьми, но чтобы это стало твоим… А вернулся ненадолго в Россию - ощущение, что и не уезжал. Как будто все эти годы промелькнули очень быстро. Родни в Москве у меня почти не осталось: мама и сестра умерли, когда я был в Америке. Пытался найти брата, но не смог. Он жил в Москве, но никто не знает, где он, а телефон у него не отвечает. Сейчас в Америке много русских приезжает, но тогда,

в эти два года (73-75-й), было самое большое количе-

ЗДЕСЬ ВЫСТУПАЛ БЛОК…

в

В свое время Андрей Вознесенский написал стихотворение «Прощание с Политехническим", Теперь будет «Возвращение в Политехнический» - именно так называется первый вечер поэзии, который состоится в знаменитом отреставрированном зале московского музея 23 мая в 19 часов.

ство приезжих из тех, что потом осели на Брайтоне. Я, правда, там не жил. У меня была другая жизнь, я сразу попал в окружение американцев. Устраиваться в Америке нелегко, но мне везло. Я начал играть на второй месяц в одном джаз-клубе, мы работали почти каждый день с десяти вечера до четырех ночи. Деньги были маленькие - 30 долларов за вечер, но это место было тем

Нат человек в оркестре Дюка Эллингтона

Возвращение Политехнulесkий

своеобразная "проба пера" произошла в ноябре минувшего года, когда «Литературная газета» провела большой поэтический вечер. В киноконцертном зале «Октябрь» был аншлаг - две с половиной тысячи зрителей аплодировали любимым поэтам. На вечере, который вели Татьяна и Сергей Никитины, выступили А. Вознесенский, Б. Окуджава, Ан. Жигулин, Ф. Искандер, Г. Поженян, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, Б. Чичибабин (как оказалось, для Бориса Чичибабина это было последнее выступление…). Успех этой программы показал, что подобные вечера должны стать явлением регулярным - интерес к поэзии снова растет.

Подобную тягу современного поколения к поэтическому искусству Андрей Вознесенский склонен сравнивать с «серебряным веком» и с шестидесятыми годами нашего сто-

интересно, что туда приходили многие музыканты после работы - поиграть для себя, пообщаться. Я там встретил огромное количество людей, с которыми потом работал, Был такой трубач Чед Беккер - легендарная личность, он только что вышел из тюрьмы в Италии, вернулся в Нью-Йорк. Не знаю, что случилось, или ему выбили зубы, или еще что, но у него не было зубов.

Из мировых знаменитостей мне довелось играть с

летия. Тогда, равно как и сейчас, тиражи поэтических книг выросли с тысячи (а это считалось роскошным тиражом) до двухсоттрехсот тысяч.

- Сегодня люди перестают связывать свои интересы с политикой и рынком, - высказывает свою версию поэтического «бума» Андрей Вознесенский. -- Происходит неизменное возвращение к собственной душе. Однако, как это ни парадоксально, свободы у поэтов нынче меньше, чем в цензурные времена. И дело все в злободневной банальности. Существует так называемая коммерческая цензура. Безжалостно губит она все начинания поэтов и их издателей, если у тех не хватает денег для выпуска в свет книг, журналов. В результате множество прекрасных стихов не может быть доступно широкому читателю. Но, несмотря ни на что, вечера поэзии снова с нами. И совсем недавно закончен ремонт Большой аудитории Политехнического музея -- того самого зала, в котором в свое время выступали С.Есенин, В.Маяковский, И.Северянин, А.Блок и который неразрывно связан с именами поэтов-«шестидесятников» (этому в какой-то степени способствовал фильм М.Хуциева «Мне двадцать лет»).

На свежих афишах - имена людей-легенд, таких, как Булат Окуджава, Тимур Кибиров, Иван Жанов, Александр Еременко, Юрий Арабов, Игорь Артеньев, Владимир Вишневский, Сергей Гандлевский, Алексей Парщиков, и многих других. Также выступят известные барды Владимир Бережков, Юрий Ким, Андрей Макаревич. Наряду с мэтрами вечером 23 мая в Политехническом музее выступят и молодые поэты. Среди них совсем юная, семнадцатилетняя, Елена Ухова. Про нее Андрей Вознесенский как-то сказал:

- Это возвращение Цветаевой… По словам самой Лены, участие в вечерах поэзии в Политехническом для нее большая честь и большая радость.

…У этого окна когда-то стоял Сергей Есенин, тревожась мыслями об Айседоре, а здесь, кто знает, может, стоял Блок… Теперь очередь за молодым поколением, которое должно в полной мере оправдать честь выступать там, где под сводами звуча-

ли голоса знаменитых поэтов…

H. АРЕДОВА,

A. ПЕСКОВ

ЕВТЕРПА КЛИО ТАЛИЯ МЕЛЬПОМЕНА

Дюком Эллингтоном, Жаком Пасториусом. У Эллингтона - большой оркестр, я был у него саксофонистом в оркестре в течение двух лет. Встретились мы странно. Я шел на работу в этот клуб, где мы играли, а он стоял у Рокфеллер-центра на Манхэттене, я узнал его, подошел, хотел сказать «здравствуйте», а он почему-то первым меня узнал. Видел он меня до этого в том же кафе. Оркестр Эллингтона каждый год выступал в Рокфеллерцентре в течение месяца. Он говорит: «Мы здесь играем до конца недели. Ты обязательно приходи». Я пришел через день или два. Но потом Эллингтон заболел, попал в больницу и умер. Была огромная церемония по случаю его смерти в самом большом соборе мира, как считают в Америке, -- «Божественный Джон». И я думал, что все. Вдруг в кафе встречаю их администратора, или менеджера - хороший был человек. Он сказал, что они меня искали. Я практически играл в оркестре Дюка Эллингтона после Эллингтона - при нем я играл два-три раза. Этот оркестр до сих пор существует, и им руководит сын Дюка -- Нансер. И у нас до сих пор хорошие отношения: даже когда я уезжал из Нью-Йорка, он продолжал маленькие работы мне подкидывать - написать аранжировку или произведение какое-нибудь.

Чтобы почувствовать себя на равных с американскими джазменами, мне потребовалось около года. Первая реакция у слушателей на меня была - любопытство: почему, откуда, зачем? Ну а потом, когда поиграешь,

все становится на место.

50 ЛЕТ СПУСТЯ

Время окрашивает наши чувства и мысли в свои, особенные цвета. Не только вчерашняя буйная радость, но и горькая потеря с течением времени освещается ностальгической грустью. Мысль эта сопровождала меня в залах Центрального Дома художника на Крымском валу на выставке московских художников - ветеранов Отечественной войны. Много лет мы праздновали 9 Мая, ликуя, под красными, несомневающимися знаменами и вот совсем иное, сдержанное празднование, в год пятидесятилетия Победы. Не воспевание громких подвигов, не парадные портреты полководцев, будто вылитых из стали, а особый, отражающий время настрой у этой выставки. Сдержанность, тишина и печаль сквозят во всех картинах, триптихах, объединенных одной мыслью.

Художник Александр Дорофеев в 18 лет ушел на фронт, стал лейтенантом, командиром минометной батареи, был контужен под Сталинградом. Там, на фронте, он не помышлял о воспевании подвигов, воевал. Зато спустя пятьдесят лет создал триптих на тему войны «Сталинградская битва», в котором выразил все, что пережито. Тишиной и печалью наполнены глаза солдата в первой части триптиха - «Судьба солдата. Огненный вал». Он падает, он замер, взмахнул ру-

«Пленение фельдмаршала Паулюса».

Однако не с музыкой были главные проблемы. Самым трудным оказалось то, что взаимоотношения между людьми довольно-таки отличаются от существующих в России. Все держат дистанцию. С одной стороны - это вежливость, корректность, а с другой - тебе может не хватать в какой-то момент человека, которому можно излить душу. Там, как и везде, полно хороших людей, но это как бы другая философия жизни, и все живут со-

Россией производство.

ответственно этому.

Приехав в Россию, я почувствовал ностальгию по тем временам, даже по тому укладу жизни, когда все здесь было определено. В Америке сильно не хватало определенности … что будет завтра? Мне кажется, что все здесь осталось так же, если не считать новых вывесок и прочего, но сама суть осталась та же, люди остались те же. Конечно, кто-то сейчас преуспел, кто-то потерял все… Я ожидал, читая западную прессу, что ошеломляющие открытия будут для меня, но… Я звонил сюда, смотрел телепередачи, но оттуда это кажется глобальным, а здесь это не так.

. Я приехал, потому что пригласил мой друг -- Леша Хвостенко, которого я знаю около тридцати лет. У него появилась возможность записать здесь два диска. Один это поэзия Хлебникова с музыкальным оформлением, а другой - его, Лешины, песни. Два года назад он записал с группой «Аукцыон» диск своих песен. А теперь новый проект, Мы как-то сидели, он говорит: «Я давно мечтаю сделать Хлебникова вместе с музыкой…». И мы попробовали, одну вещь сделали в Париже, показали здесь, идея понравилась, и нашелся спонсор.

… Последние полтора года живу в Париже. Я достаточное время провел в Нью-Йорке, и там чему мог тому научился. В Париже я сделал музыку для двух театральных пьес, рекламу и, может быть, сейчас сделаю фильм, если получится, о Пушкине и Дантесе. Делают фильм французы, деньги из Франции, но это совместное с

… Я бы очень хотел связать свою дальнейшую музыкальную карьеру с Россией. Но я слишком долго здесь не был, стал как бы забытым или полузабытым. И я еще толком не знаю, что здесь происходит. Старые друзья, конечно, помнят, но работать-то приходится уже с молодыми.

… Уровень российского джаза за время моего отсутствия, безусловно, очень вырос. Я слышал молодых

ДЕВЯТЬ плюс

ОДНА

ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ

Котелия сберегла tесть. Александра Чичинадзе

Народная артистка России Элеонора Власова восстановила в честь Александра Чичинадзе балет Лео Делиба «Коппелия» на сцене Детского музыкального театра имени Н.И. Сац.

та постановка могла бы и не состояться, Нет, в профессиональном мастерстве балерины никто не сомневается. Здесь в силу вступают совершенно другие аспекты творческих взаимоотношений, нежели те, когда мастерство проверяется не на сцене, а за кулисами. Ее провала ждали. Уж слишком независимой всегда оставалась Власова. Строптивым редко прощают даже самую малюсенькую вольность. А она познала радость успеха. И пусть самые, как ей казалось, верные друзья нашли повод и причины не прийти на премьеру, она состоялась и имела успех. Иначе и не могло быть. Ведь мастер работал в честь мастера.

Не в память о талантливом человеке, недавно ушедшем из жизни. А в честь его.

Ученик Петра Гусева Александр Чичинадзе окончил Московское хореографическое училище перед самой войной. Был принят в труппу Большого театра, но состоялся как танцовщик и балетмейстер-постановщик в Академическом музыкальном театре имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Актер лирико-романтического плана, Чичинадзе покорил столичных балетоманов мягкой, благородной манерой танца. Его Зигфрид в «Лебедином озере», Поэт в «Штраусиане», Пастух («Лола»), Лионель («Жанна д'Арк»), Петр («Берег счастья»), Паоло («Франческа да Римини») и многие другие партии классического и современного репертуара несли присущую только этому танцовщику интеллигентность.

Так уж совпало, что моя первая студенческая практика проходила в театре, где Чичинадзе был главным балетмейстером. Что отличало его от других главных, с кем довелось общаться за десять лет? Интеллигентность, которая проявлялась во всем. Чичинадзе принадлежал к той касте ху-

дожников, чье искусство мимолетно. Кар-

ТЕРПСИХОРА ЭРАТО ПОЛИГИМНИЯ УРАНИЯ КАЛЛИОПА КИНО

людей, которые прекрасно играют - технически вершенно. Есть очень талантливые музыканты - пианист Андрей Конндаков, например. Я играл концерт с Валерием Белиновым -- гитаристом, он немного поет блюз, великолепный музыкант, Николай Поправко очень хороший саксофонист. Я был поражен -- здорово поет Сергей Манукян из Москвы. Он блюзово-джазовый певец, играет на фортепьяно. Чудо!

Единственное, если идти в клуб, то слышишь в основном музыку подражательную. Я ожидал, что услышу в России больше оригинальной джазовой музыки. Вот в русском рок-н-ролле есть что-то самобытное, он как бы отошел от английского или американского. Я ожидал, что за столько лет и в джазе появится какая-то русская специфика. Хотя мы всегда ограничены местом, где играем, условиями … чтобы создать новое, надо иметь какое-то время и не быть зависимым от публики. Давление публики - хуже цензуры на самом деле, ведь приходится порой играть то, что от тебя ждут. В Европе такая же точно ситуация. Может быть, оригинальный джаз рождается только в Америке?

… Спрашиваешь, что такое джаз? Я не знаю. Для меня джаз -- это как бы другое ощущение времени, когда ты как бы внутри музыки, а она - бесконечная спираль. Возникает ощущение, е, что время исчезает, хотя оно есть. Как говорил Дюк Эллингтон (он ненавидел слово «джаз», потому что, когда люди говорили «джаз», это ассоциировалось всегда с каким-то уголком музыки, в который тебя запирали и говорили: о'кей, ты играешь джаз): я не играю джаз, я играю музыку. Вот и я стараюсь играть хорошую музыку.

Записал Алексей ПЕСКОВ

со-ПРИ СВЕЧАХ

Памяти великого

гражданина

В воскресенье в Большом зале консерватории благотворительный вечер, посвященный 74-й годовщине со дня рождения Андрея Дмитриевича Сахарова. С 21 мая 1991 года, когда лучшие музыканты мира вместе с широкой общественностью отметили здесь посмертно 70летие великого гражданина, совести нации, Сахаровские вечера сделались ежегодно волнующей традицией знаменитого зала.

Нынешний, пятый по счету, тоже соберет друзей, единомышленников, почитателей Андрея Дмитриевича. Прозвучит памятное слово Елены Боннэр и других общественных деятелей. А потом при зажженных свечах представит свое прочтение 13-й симфонии Д. Шостаковича ("Бабий яр") Московский муниципальный театр "Новая опера" под руководством Евгения Колобова с солистом Тиграном Мартиросяном. Гонорар артисты, как повелось, передадут в фонд Андрея Сахарова. М.Я.

состоянии тиШИны…

кой, как птица, и улетает в тихую вечность. Во второй части триптиха («Луч надежды. Гений Жукова») - самый главный и решительный момент Сталинградской битвы: разработка плана. Стол перерезает картину по диагонали. На столе - карта со стрелками-«клещами»; падающий луч света приходится на место главного удара. Слева - те, кто уже командовал Сталинградом (в том числе Хрущев), автор отодвигает их на второй план. Справа -- те, кто будет осуществлять командование, будущие победители. Художнику важно выделить «Луч надежды. Гений главного, почти единственного и любимого героя - Жукова и еще Василевского. Лицо Жукова выписано, он красив, прекрасен, он весь "как божия гроза», это он - автор грандиозной и единственной в истории битвы. Рядом с Жуковым -- такой незаметный и непохожий Сталин. .Почитателям фигура его покажется лишенной героизма, а критикам -- слишком задумчивой. Верховный смотрит на карту, слушает, в лице его что-то азиатское, затаенное и - то ли скептицизм, то ли растерянность. Художник мало озабочен внешним сходством: Сталин моложе своих лет и ниже ростом, к тому же падающий сноп света несколько деформирует его фигуру.

Фон этой части триптиха - необычайно красочный, в нем как бы предчувствие будущей победы.

Зато полная противоположность этим красочным поверхностям -- колорит третьей части триптиха («Пленение фельдмаршала Паулюса»). Бес-

Жукова».

цветный зимний пейзаж, мертвенный свет, смутные фигуры поверженных солдат и кресты, кресты, кресты. В руках фельдмаршала акт о капитуляции, Но Паулюс не тот недоумок-немец, которых когда-то рисовали художники. Он высокий, еще молодой, лицо полно гордой печали и достоинства. Затаенная тишина, нечто значительное, серь-

езное и печальное объединяют всех действующих лиц триптиха - и побежденных, и победителей. Выставка на Крымском валу едина по настрою, но на ней представлены художники самых разных направлений и стилей - от сурового реализма до авангарда. И совсем немного батальных сцен, даже мимолетных упоминаний о войне. И потому зритель увидит здесь много лирических, взволнованных, трогательных пейзажей - не в них ли наиболее точно отразилась душа художников-ветерранов?

A. АЛЕКСЕЕВА

тины, книги, музыкальные произведения продолжают жить и после смерти их создателей. Жизнь танца - мгновение. Проходят годы, и хореографические миниатюры могут исчезнуть навсегда, а худож-

ник, создавший их, просто забыт. Власова не забывает. Она вообще не забывает ничего хорошего. А с Александром Виссарионовичем актриса познала радости триумфа и муки творчества, когда из, казалось бы, ничего не значащих па рождается чудо, имя которому - Его величество Балет.

Примечательно, что Элеонора Евгеньевна станцевала главную партию в дипломном спектакле Чичинадзе - в «Дочери Кастилии» Глиэра. Е

a. Ее Лауренсию высоко оценил Леонид Михайлович Лавровский - художественный руководитель мастерской, которую заканчивал Чичинадзе. Интересной была их совместная работа

над спектаклем «Степан Разин». В Марье, какой показала ее Власова, был не только совершенный танец. Она выходила на сцену, и зрители слышали, как свистит ветер, шумит дождь, видели, как опускает на землю звездное покрывало лунная ночь.

И вот «Коппелия». Двадцать лет назад балетмейстер предложил свою версию известного спектакля. Впервые поставленный на сцене Парижской оперы 25 мая 1870 года, он с неизменным успехом идет на балетных сценах мира. Власова бережно восстановила постановку Чичинадзе, дав возможность выйти к зрителю его и своим ученикам.

Наивная история из жизни провинциального городка в Галиции, некогда придуманная Сен-Леоном, обладает какой-то притягательной, чарующей силой. Как непосредственно талантливы молодые артисты Л. Мухачева (Сванильда), Д. Бугаев (Франц), А. Алексидзе (Коппелия) и С. Козлов (Коппелиус)! С технической стороны к актерам есть претензии. Но главное другое - они знают, для чего пришли на сцену, ч у, что она для них. И помощь дирижера Л. Гершковича, уверен, помогла артистам рассказать со сцены о, казалось бы, простой истории, в которой сказка становится реальностью. Вы с честью выдержали это испытание, Элеонора Евгеньевна. Впрочем, как все-

гда. Браво!

Владимир ХАРКЕВИЧ

КРЕМЛЬ АХНУЛ

НепредскаЗуемый

Все купившие билеты в Кремлевский дворец на 11 мая ничего не подозревали. А в воздухе пахло сенсацией в самом неприятном смысле. Мировая суперзвезда, прибывшая в Москву, чтобы дать одинединственный концерт, простудилась и охрипла. Казалось, все сорвется. Звонила в гостиницу го-

ворят: «Джо полощет горло». Звоню организаторам концерта - отвечают: «Вы не знаете Коккера! Он выйдет на сцену даже охрипшим, а зал будет кричать от восторга…». Успокоили. Но на часах 19.10, 19.20, 19.30…, зал недовольно гудит, приливами и отливами аплодисментов вызывают певца, но. 19.40, 19.50… Кто-то кричит: «Джо,

пора!».

И тут (с опозданием почти

на час) он появляется… Мы слышали о нем удивительные вещи, Говорили, например, что «дедушка попмузыки», американский король блюза и рока не поет, а полощет горло автомобильными ключами, что его голос напоминает трескающийся лед, что…

Нет, такого рок-певца вы

еще не видели и не слышали. Насколько он не похож на иных популярных рок-попрыгунчиков! Но не думайте, что его сдерживает возраст. Просто Кокер - гений.

Через 5 минут зал забыл о его опоздании, А концерт идет по нарастанию. Он хрипит. Он рычит. Он поет не только голосом, но всем телом, жестами, позами, кончиками пальцев… Его нужно видеть, Кокер - самый играющий музыкальный инструмент, элегантно сработанный: чудо природы! И зал ревет, ходит ходуном, прыгает в экстазе.

Что значит настоящая суперзвезда! Почаще залетай на наш небосклон; сэр Джо! Будем ждать!

Ольга НИКОЛЬСКАЯ