Как показывает историк науки Слава Герович в книге “From Newspeak to Cyberspeak. A History of Soviet Cybernetics” (2002), советскую кампанию против кибернетики начала 1950-х годов нужно рассматривать в контексте Холодной войны и усиливавшейся антиамериканской пропаганды.
Вскоре после создания НАТО в 1949 году Агитпроп (Отдел пропаганды и агитации при ЦК КПСС) утвердил “План мероприятий по усилению антиамериканской пропаганды на ближайшее время”. Этот план предписывал советским газетам и журналам (”Правде”, “Известиям”, “Литературной газете” и другим) публиковать материалы, “разоблачающие агрессивные планы американского империализма”, “развенчивающие басни американской пропаганды о «процветании» Америки” и показывающие “маразм буржуазной культуры и нравов современной Америки”.
Советские журналисты начали искать сюжеты, которые бы соответствовали этим темам, и в мае 1950 года в “Литературной газете” вышла статья Бориса Агапова "Марк III, калькулятор", высмеивавшая моду на “мыслящие машины” в США, а также американских бизнесменов и военных, которые хотят заменить рабочих и солдат роботами. Хотя в статье не упоминалось слово “кибернетика”, в ней критиковался и Норберт Винер, автор книги "Кибернетика, или контроль и коммуникация у животных и машин" (1948) и один из основоположников этой науки. Таким образом, в советской прессе было впервые выражено негативное отношение к кибернетике.
В 1951 году в составе сборника “Против философствующих оруженосцев американо-английского империализма” была опубликована статья психолога Михаила Ярошевского “Семантический идеализм — философия империалистической реакции”. Сам термин “семантический идеализм” изначально применялся в контексте борьбы с учением Николая Марра о языке (марризму приписывалось злоупотребление семантикой, приводящее к идеализму), но вскоре стал использоваться и для критики западных ученых, занимавшихся семантикой. В статье Ярошевского “семантический идеализм” уже включает в себя кибернетику:
В основе этой «кибернетики» лежит излюбленное утверждение семантических мракобесов о том, что мышление представляет собой не что иное, как оперирование знаками, причем в качестве идеальной формы такого оперирования выдвигается математическое исчисление. <…> В недалеком будущем, — пишет Винер, — думающие машины сделают ненужным использование людей <…>. Из этого фантастического положения семантики-людоеды делают вывод о необходимости истребления большей части человечества.
Одновременно с критикой кибернетики выступили и разработчики первого советского компьютера — Малой электронной счетной машины — Екатерина Шкабара и Лев Дашевский, которые, возможно, пытались отделить свою работу от идеологически неблагонадежной западной науки.
В апреле 1952 года вышла еще одна статья Ярошевского, на этот раз целиком посвященная разоблачению кибернетики, "Кибернетика — "наука" мракобесов". В этой статье к критике "семантического идеализма" присовокуплялись и соображения, повторяющие статью Агапова: рабочего, "бастующего при снижении заработной платы, голосующего за мир и коммунистов", и летчика "отказывающегося уничтожать работающих на рисовых полях женщин", американские империалисты хотят заменить "роботом с электронными мозгами" и "бесчувственным металлическим чудищем". Нужно заметить, что Ярошевский сам находился в крайне уязвимом положении: он уже был судим и осуждён в конце 1930-х годов, а в 1950-м переехал из Москвы в Таджикистан, спасаясь от антисемитской кампании по "борьбе с космополитизмом". Таким образом, нападая на кибернетику, он хотел защитить себя и вернуть себе репутацию ученого с идеологически "правильными" взглядами.
Как замечает Герович, авторы последующих критических статей восприняли выступление Ярошевского как сигнал к началу полномасштабной атаки на кибернетику. Любопытно, что практически никто из критиков не читал научные работы самого Винера — они опирались на его интервью и популярные пересказы в западной прессе. Каждая новая публикация все более отдалялась от оригинала, а образ кибернетики дополнялся все новыми чертами, зачастую противоречащими друг другу: ее обвиняли и в "идеализме", и в "механицизме" и описывали одновременно как бесполезную лженауку, и как опасный инструмент военной агрессии.
При этом кампания против кибернетики была недолгой — уже в середине 1950-х годов кибернетика была реабилитирована. Этому способствовала и смерть Сталина, и выступления ученых (например, Алексея Ляпунова, Сергея Соболева и Анатолия Китова), занимавшихся созданием вычислительных машин для военных нужд, а потому защищенных от возможной критики, против доминирования догматического философского дискурса в поле науки, и общая установка на соревнование с США в этой области.