Почему трудовая теория стоимости и теория прибавочной стоимости Маркса оказалась фантазией?

Она оказалась фантазией, потому что с самого начала была фантазией. Если Локк, Смит или Рикардо были добросовестными исследователями, то Маркс вполне сознательно сжульничал. Просто он считал, что действует во благо. Теория нужна была, чтобы оправдать социалистическую революцию. Если доказать, что неравенство и доходы собственников капитала — это следствие эксплуатации, то появится моральное оправдание лозунга «экспроприируй экспроприаторов».

Для этого нужно было доказать экономический закон сохранения стоимости. По Марксу, стоимость любого товара складывается из затрат труда. Живого и овеществленного. Живой труд — это непосредственные усилия работников в процессе производства данного товара. Овеществленный труд заключен в средствах производства, которые для этого используются. В процессе производства овеществленный труд просто переносится на готовый продукт. Поэтому суммарную стоимость всех произведенных товаров можно свести к суммарным затратам живого труда.

Маркс прекрасно понимал, что нельзя напрямую сравнивать разный труд. Нельзя просто сложить часы слесаря с часами инженера, так как это труд разной квалификации и сложности. Поэтому он придумал процесс редукции к простому однородному труду. Этот труд является абстрактным, то есть затратой человеческих сил вообще, поэтому его нельзя измерить в астрономических часах, а что такое абстрактный час никто не знает. Если стоимость товара — это суммарный простой абстрактный труд, то количество труда на входе и на выходе должно быть одинаковым. 

Тогда собственник капитала получает прибыль просто за счет частичного присвоения вновь созданной стоимости. Присвоение основывается на частной собственности на средства производства. Работника экономически принуждают к труду, так как работник не владеет средствами производства и сам произвести ничего не может. (Капиталист без работников тоже не может, но Маркс стыдливо про это молчит. )

Теперь разверните все рассуждения в обратную сторону — от абстрактного труда к эксплуатации — и вы получите логику изложения в  «Капитале». Весь он построен в расчете на достижение заранее известного результата. Так как теория Маркса преследует вполне конкретную цель, то при попытке неангажированного классовыми интересами анализа из нее лезут проблемы.

Абстрактный труд не измеряется, коэффициенты редукции не высчитываются, а значит невозможно сравнить затраты труда с ценами и проверить действительно ли цены определяются трудовой стоимостью. Получается, что теорию Маркса нельзя подтвердить или опровергнуть эмпирически. Она не фальсифицируема. В нее можно только верить. Это и есть фантазия.

Марксизм претендовал на то, чтобы стать материалистической научной теорией, а фактически получилась идеалистическая и метафизическая философия. Сущности, которые в ней конструируются, являются предметом почти религиозной веры. Поэтому когда в «Капитале» доходит до числовых примеров, Маркс (а на самом деле уже Энгельс) просто подгоняют числа так, чтобы ответ сходился.