Начну издалека. Немецкий мыслитель Карл Мангейм призывал разделять идеологию и утопию. Идеологию навязывают доминирующие политические силы – победители, которым важно закрепить существующую реальность как единственно возможную, правильную и не подлежащую оспариванию. В свою очередь, утопия – инструмент оппозиционных групп. Она направлена на «подрыв» существующего порядка, демонстрацию его временного и преодолимого характера.
Как это объясняет актуальность событий 1996 года? Оппозиционные группы ищут в истории некие «точки бифуркации», предполагающие возможность альтернативного развития событий. Это позволяет им утверждать, что сложившийся порядок – не естественный и единственно возможный, а случайно возникший из-за того, что мы, как общество, в своё время свернули не туда.
Чрезвычайно напряжённые президентские выборы 1996 года, прошедшие в два тура и выигранные с минимальным перевесом голосов – как раз являются подобной «точкой бифуркации». Тем более, что вся мощь ельцинской агитации во втором туре была направлена на придание этой кампании образа «последней битвы добра со злом» (вспомним ту же газету «Не дай Бог!» или прекрасный лозунг «Купи еды в последний раз!»). Разумеется, для многих людей левых взглядов это служит подтверждением того, что, во-первых, победа их кандидата была возможна, а, во-вторых, на кону стояла коренная смена вектора развития страны (то есть, и это тоже возможно - как тогда, так и в будущем).
К слову, у либерального лагеря существует такое же «место памяти». Это разогнанное Учредительное собрание, к образу которого в своей программной статье 2011 года обращался Г.А. Явлинский (https://inosmi.ru/politic/20110406/168130991.html).
Данные выборы до сих пор являются предметом споров в российском обществе в связи с использованием манипулятивных технологий (в том числе чёрного пиара), крупными финансовыми вложениями, нарушениями избирательного законодательства и обвинениями в фальсификации результатов голосования.
Но подробный ответ уже написали до меня)
Интересно, почему ответ - анонимный)