Закарпатская говирка. Политика мадьяризации во второй половине 19-го - начале 20го века была достаточно жесткой. Невозможно было ни получить образование, ни вести какую-либо общественную жизнь, бизнес или делать карьеру без знания венгерского языка. Касалось всех - русинов ли, румын, немцев или евреев, бедных и знатных. Только владеющий языком записывался мадьяром и становился гражданином первого сорта, остальным - ковыряться в земле и носа не казать. Поэтому переписи перед Первой мировой показывают в городах чуть не 90% мадьяр, а когда Королевство Венгрия отсюда ушло, большая часть из них вдруг снова оказались румынами и русинами. При этом сам этот язык настолько отличен от всего остального, известного в округе, сложен грамматически и даже фонетически, что в нашем комитате Марамарош в повседневном общении сложился пиджин, отголоски которого есть до сих пор. Паспорт у нас - утлевел, город - варош, друг (в смысле так, знакомый пацан) - цимбор. А собственно язык, на котором говорили в Сигете и Слатине - по свидетельству деда, был далек от того, что бытовал в Буде, такой вполне себе суржик.