№ 18

262

читалъ Окрайны Россіи Ю. Ѳ. Самарина тотъ знаетъ, какую борьбу вызвало противъ себя это дѣло. Не великъ былъ кругъ дѣятелей православія, на коихъ Провидѣніе возлагало великое дѣло. Покойный, по прибытіи своемъ въ Ригу, понялъ всею душой, чего требуетъ отъ него церковь православная. Онъ принялъ священство, и скоро, своимъ полчымъ святаго огня трудомъ, возвысился до уровня своего незабвеннаго епископа. Тысячи Эстовъ и Латышей стучались въ двери церкви православной. Цѣлые многолюдные приходы оставляли протестантство, песмотря на давленіе пасторовъ, мѣстныхъ властей и помѣщиковъ. Нужны были миссіонеры, необходимо было строить храмы, переводить богослужебныя книги эстонскій и латышскій языки нужно было открыть эстонсколатышское духовное училище и потомъ семинарію для приготовленія духовенства изъ мѣстныхъ уроженцевъ, нужно было защищать отъ притѣсненій новообращенныхъ, устранять препятствія со стороны мѣстныхъ нѣмецкихъ властей, уговаривать русскія власти къ содѣйствію, оправдываться предъ высшими властями, быть подъ страхомъ паденія дѣла и лицъ... Незабвенный Филаретъ рижскій оказался на высотѣ своего призванія. Его трудовъ не забудетъ исторія церкви нашей и Россіи. Тысячи Эстовъ и Латышей приходили въ Рягу съ жевами и дѣтьми для принятія православія; архипастырь своими немгогими сотрудниками совершалъ поѣздки въ отдаленныя мѣста для новыхъ присоединеній; закладывалъ и освящалъ храмы, рукополагалъ священниковъ, велъ дѣятельныя сношенія съ мѣстными генералъ губернаторами, писалъ донесенія въ Святѣйшій Синодъ, переписывался съ Московскимъ митрополитомъ Филаретомъ и многими высокостоящими лицама поддерживавшими дѣло православія. Богу угодно было поставить почившаго протоіерея Владиміра у этого свѣтильника и послужить дѣлу православія въ Прибалтійскомъ краѣ много и много. Онъ былъ посвященъ во всѣ самыя сокровенныя дѣла: былъ первымъ другомъ, совѣтникомъ, помощникомъ Филарета. Ему поручалось составленіе секретныхъ донесеній въ Св. Синодъ, переговоры съ чиновниками Министерства Внутреннихъ Дѣлъ и генералъ-губернатора; ему давались самыя трудныя порученія. Въ то же время онъ правилъ двумя духовными училищами (второе эстско-латышское) съ большимъ успѣхомъ проповѣдывалъ въ соборѣ, былъ воспріемникомъ многихъ тысячъ новоприсоединенныхъ, принималъ участіе въ освященіи храмовъ, училъ ново-поставленныхъ священниковъ какъ совершать богослуженіе.... Покойный не любилъ разсказывать о себѣ, и если говорилъ о православіи въ Лифляндіи, то говорилъ все о Филаретѣ; когда же упоминалъ о себѣ, то обыкновенно употреблялъ выраженіе: «одинъ свя- ныя щенникъ былъ въ такомъ-то положеніи», «дѣлалъ то-то», но разсказывалъ это такъ что собесѣдникъ никакъ не могъ догадаться что дѣло идетъ о самомъ говорящемъ о атвткноя Но скоро почившій долженъ былъ оставить поле своей дѣятельности. Вслѣдствіе недостаточной поддержки и напряженной борьбы, дѣло православія въ Прибалтійскомъ краѣ остановилось. Преосвященный Филаретъ былъ переведенъ въ Харьковскую епархію и покойный долженъ былъ оставить край. На прощаніе со своей паствой онъ сказалъ слово о дѣлѣ православія. Въ настоящее время оно можетъ быть сказано вездѣ. Но оно было растолковано въ дурную сторону, въ немъ усмотрѣли намеки на отношеніе новыхъ лицъ къ православію... Покойный понесъ отсюда крестъ свой... Сердце его и здоровье

были разбиты на всю жизнь. Ему дозволено было жить

МОСКОВСКІЯ ЦЕРКОВНЫЯ ВѢДОМОСТИ.

№ 18-й.

своей родинѣ въ Тульской спархіи, и здѣсь, въ одномъ уѣздномъ городѣ, пролежалъ онъ больной три года и восемь мѣсяцевъ. Окружающіе не разъ ожидали его смерти. а Въ эту тяжелую годину почившему простеръ свою руку Филаретъ митрополитъ Московскій, знавшій о его дѣятельности отъ Ряжскаго преосвященнаго, а о печальной судьбѣ его отъ И. В. Кирѣевскаго и его семьи. Знаменитый іерархъ не разъ ходатайствовалъ о немъ предъ Св. Синодомъ, присылалъ ему деньги на лѣченіе, давалъ средства на поѣздки въ Москву, принималъ его у себя, бесѣдовалъ съ нимъ, утѣшалъ его, заботился о лѣченіи старшаго сго сына. Сердечно на заботились о покойномъ и Филаретъ Харьковскій утѣшавшій его своими письмами, въ коихъ онъ свидѣтельствовалъ о его трудахъ и говорилъ «друзья скорбей моихъ всегда близки моему сердцу», и святитель Димитрій бывшій тогда епископомъ Тульскимъ. Такое участіе и нравственная поддержка подняли Владиміра Григорьевича и дали ему возможность снова посвятить свои хотя уже и надломленныя силы служенію церкви. И въ Тульской, и въ Харьковской спархіи, честнымъ и ревностнымъ исполненіемъ пастырскихъ и частію

педагогическихъ обязанностей заслужилъ онъ себѣ добрую славу. тв икаgнe ятоьъ л соВъ 1861 году, митрополитъ Филаретъ перевелъ протоіерея Назаревскаго на каѳедру греческаго языка въ Московской д духовной семинаріи, поручилъ ему вести въ качествѣ своего переводчика переписку съ восточными патріархами и для обезпеченія его семьи назначилъ настоятелемъ Трифоновской церкви. Это одна изъ древнѣйшихъ церквей Москвы, стоящая на окравнѣ города, она была мало кому извѣстна и мало п посѣщалась, такъ что въ не очень давнее время возникалъ вопросъ о ея закрытіи. Со дня своего поступленія, покойный Владиміръ Григорьевичъ понялъ значеніе ввѣреннаго ему храма. И здѣсь, съ перваго же времсни его настоятельства, почувствовался разумъ, настойчивость и энергія дѣятеля православія въ Прибалтійскомъ краѣ. Установляется ежедневное, не опустительное, согрѣтое искреннимъ чувствомъ богослуженіе. Въ забытомъ храмѣ однимъ лицомъ дѣлается то, что совершается только въ монастыряхъ. Для каждаго бѣднаго и с б богатаго, по первому слову, открывается храмъ и въ немъ совершается молитва. Народъ инстиктивно чувствуетъ соверс шающееся и волнами стремится въ Трифоновск церковь. Безвѣстный дотолѣ храмъ изо дня въ день переполняется молящимися... И теперь Трифоновская церковь, которую хотѣли закрыть, дѣлаетъ болѣе пожертвованій, чѣмъ какой-либо изъ храмовъ Москвы на духовно-учебное и благотворитель-

дѣла.лй отвинзатьлкетнnвgі!» то ня лконнята!

Скромный настоятель Трифоновской церкви, знавшій почти только одинъ путь изъ храма въ свой домъ, въ свою семью, т чутко слѣдилъ за всѣмъ, что совершалось въ Россіи, радовался ея радостями и глубоко скорбѣлъ ея скорбями. Горячо молился онъ, чтобы скорѣе разоблачена была крамола дѣлавшая успѣхи, пользуясь общимъ шатаніемъ. Мученическая 1и кончина Государя Императора потрясла все существо почившаго. Онъ не поколебаяся вѣрою въ прочность и величіе Россіи, но пораженъ былъ, что Русская земля залита кровью Того, Кто былъ величайшимъ ея благодѣтелемъ и смирялъ Себя до отрицанія своего величія... Въ одинъ изъ послѣднихъ дней своей жизни онъ получилъ письмо изъ одного семейства хранящаго преданія лучшихъ государственныхъ дѣяна телей нѣсколькихъ подрядъ царствованій, съ выраженіемъ